Секретный рейд адмирала Брэда

– Кто бы мог предположить?! Как же давно, высокое собрание, не был я в сердце Европы! Как безнадежно давно.

– Ладно-ладно, барон. В конце концов, мужчин, желающих стать мужьями эсэсовок, по картотекам «Рассе унд Зидлунгсхауптамта»[36] в Швейцарии проверять не принято. Все-таки нейтральная, богобоязненная страна, не подлежавшая оккупации германских войск.

– Не подлежавшая, Фройнштаг, – вот в чем дело! Один из серьезнейших просчетов фюрера. А ведь когда решался вопрос: «Оккупировать ее или не оккупировать?», я был яростным приверженцем решительного ввода войск.

– Причем настаивали, чтобы первым в насквозь сухопутную Швейцарию ввели ваш доблестный военно-морской флот, адмирал, – съязвила Фройнштаг. – Кстати, не забывайте, что сама я тщательнейшим образом проверена специальной следственной комиссией Нюрнбергского международного трибунала. И если и была оправдана из-за отсутствия в моих действиях каких-либо признаков военных преступлений, то только потому, что никогда не значилась в списках юдофобов.

– Не обольщайтесь, Фройнштаг: быть оправданным следственной комиссией Нюрнбергского трибунала – в глазах нашей службы безопасности и нашей общественности – не такая уж заслуга, – проворчал Странствующий Бездельник. – У нас здесь, высокое собрание, иные критерии.

– Не сомневаюсь, – постепенно ожесточалась Фройнштаг. – Но в таком случае вы должны помнить, что отсиживаться в ваших ледяных норах в то время, когда в растерзанной врагами Германии и в сопредельных ей землях мы всячески пытаемся отстоять свою родину и возродить ее, – тоже доблести не много. И что касается моего мужа, то он, бывший флотский офицер Германии, – вне подозрений.

– Теперь, высокое собрание, это уже вне сомнений, – молвил контр-адмирал, чтобы поскорее успокоить женщину, подарившую ему несколько поистине прекрасных ночей. Правда, в те времена он не замечал, чтобы Фройнштаг так нервничала по мелочам. Порой Людвигу казалось, что эта женщина вообще без нервов.

– У вас, в ледовых подземельях, свое общественное мнение, у нас – свое. Не находите, господин контр-адмирал?

– Может, и так.

– Но это ваш мир, а то – наш; как-то так уж случилось, что мы представляем разные миры. И давайте исходить из того, что теперь я – журналистка, аккредитованная при экспедиции адмирала Брэда рядом швейцарских и иностранных газетных изданий, оказалась в американском самолете под прицелом ваших асов.

– Так уж сложились обстоятельства, высокое собрание.

Брэд уловил тот момент, когда отношения германцев вновь обострились и зашли в тупик и, где шепотом, а где – жестикулируя, стал убеждать Фройнштаг, чтобы она смягчила тон и уговорила фон Риттера убрать свой эскорт. Как только Лилия дала знать, что смысл волнений адмирала ей понятен, в проеме отсека возник второй лейтенант морской пехоты Максвилл. Его появление оказалось весьма кстати: адмирал тотчас же снял наушники и, вытеснив морского пехотинца из отсека, приказал:

– Немедленно – в кабину пилота. Пусть разворачивается и берет курс на стоянку эскадры. Не обращая при этом внимания на поведение германских пилотов, их предупреждения и угрозы.

– А если германцы откроют предупредительный огонь? – попытался уточнить второй лейтенант.

– Даже если откроют огонь на поражение. Огонь в ответ – и уходить в сторону эскадры, иначе они будут гнать нас в глубь Антарктиды до тех пор, пока у нас не кончится горючее. Могила на Южном полюсе – это, может быть, и престижно, да только не для меня. Выполняйте приказ, лейтенант. – Как только второй лейтенант ушел, Брэд вернулся в отсек. – Отвлекайте его, заговаривайте, – едва слышно попросил Фройнштаг. – Уходим на авианосец.

– Кстати, напрасно вы, адмирал фон Риттер, считаете, – мгновенно оживилась журналистка, – что Скорцени погиб. Еще в сорок четвертом году американский генерал-майор Доновэн из службы Алена Даллеса[37] стремился, заручившись поддержкой своего шефа, заполучить Скорцени. Когда в мае-июне прошлого года Международный трибунал начал слушать «Дело о Мальмеди»…

– То есть об участии диверсантов Скорцени в операции против англичан и американцев в их тылу в Бельгии в районе Арденн, – решил проверить свою память барон фон Риттер.

– Совершенно верно, адмирал. Так вот, среди более сотни подсудимых из числа диверсантов, действовавших в тылу противника в его форме, Скорцени не оказалось. Доновэн, насколько мне известно, так и заявил членам следственной комиссии, что Скорцени «славный парень» – «This is fine fellow!».

– Он прав, Фройнштаг. Хотя в той войне Доновэн и был нашим противником, но он прав.

Фройнштаг порывалась ответить, однако в эту минуту пилот начал резко разворачивать машину и так же, как и адмиралу, ей пришлось ухватиться за краешек привинченного к полу столика.

«Только бы германцы не открыли огонь, – пронеслось в сознании адмирала Брэда. – Только бы они смирились с этим разворотом и нашим уходом в сторону эскадренной стоянки!»

– Говорите, говорите, – едва шевеля губами, подзадорил он Фройнштаг, воспринимая ее переговоры с бароном фон Риттером, как единственную надежду на избежание конфликта.