Секреты

Я провела про себя короткую проверку. Папа провалился. Мама тоже. И Ванда, и все другие наши «помощницы». Марии здесь вообще делать нечего. Как и Бену. Даже о Миранде мне больше и думать не хочется.

— У меня есть еще только один любимый человек, — сказала я.

Нарисовала густую шапку темных волос, большие темные глаза, тонкое лицо и узкий подбородок…

— Анна Франк! — воскликнула Дарлинг. — Послушай, а почему ты не оденешь и ее в платья от Мойи Аптон? Она бы в них так шикарно смотрелась!

Я нанесла карандашом легкие контуры, но это было как святотатство — как если бы изобразить распятого Христа в футболке и джинсах. Поэтому я нарисовала Анну в черной кофте с маленьким белым воротничком и в клетчатой юбке. В одной руке она держала дневник, в другой — свою бесценную вечную ручку.

— Вот так! Дарлинг, а ты все еще ведешь свой дневник?

— Само собой. Я пишу и пишу ужасно много. Уже исписала почти весь твой альбом для рисования.

— Не беспокойся, я принесу тебе другую тетрадь. Скажи, а нельзя мне хоть одним глазком заглянуть в него, хоть немножко… ты не против?

— Нельзя, Индия. Мой дневник — заветная тайна. Лучше ты покажи мне свой.

— Я же не ношу его с собой, верно? Он спрятан в моей спальне. Ой, Дарлинг, пожалуйста! Только одну страничку.

— Ни словечка! Любопытной Барбаре нос оторвали! — засмеялась она.

— Даже при том, что мы лучшие подруги?

— Даже при этом!

— Ну, а если я подкуплю тебя? — сказала я, открывая сумку с лакомствами. — Копченые чипсы? Оливки? Изюм в шоколаде?

— Слушай, да это и правда похоже на вечеринку лунатиков, верно? Нам еще надо было запастись парой кассет с ужастиками.

— А мы сами будем рассказывать друг другу всякие ужасные истории с привидениями, — предложила я.

Мы грызли все подряд, усевшись рядом на раскладушке, однако нам все время приходилось помнить о разнице в весе. Я особенно остро ощущала, что мой вес практически вдвое превышает вес Дарлинг, но ей и в голову не приходило поддразнивать меня из-за этого. Я сочинила рассказ о женщине, в давние времена замурованной в стене собственного дома. Люди долго еще слышали, как она скребет стену ногтями. Тут я незаметно опустила руку и поскребла ногтями дощатый пол — Дарлинг в ужасе так и подскочила.

Потом она рассказала мне несколько взаправдашних историй про Терри и как он издевался над ней. Они были гораздо страшнее моих мелодрам.

Я давно уже до смерти хотела в уборную, но держалась, мне было неловко присесть над пустым ведерком — но потом им воспользовалась Дарлинг, тогда и я набралась мужества сделать то же. Потом мы легли обнявшись, сделав себе гнездышко из одежек и моего одеяла, и решили рассказывать друг другу самые неловкие и стыдные истории, какие только приключались с нами. У меня их было намного больше, чем у Дарлинг. Потом мы стали перебирать все наши самые любимые вещи и самые лучшие дни в нашей жизни. Я сказала Дарлинг, что день, когда я встретилась с ней, и был самым лучшим днем в моей жизни.

— Да, это один из моих самых лучших дней тоже, — сказала она и обвила меня своими тоненькими руками.

— Ты это говоришь, потому что я так сказала.

— Нет, это правда. И это записано в моем дневнике. Показать не могу, потому что та тетрадка осталась у Нэн. Но я хочу показать тебе кое-что из этого дневника, если обещаешь не смеяться. Один мой рисунок, идет? Только ты не смейся, он немножко походит на «валентинку».

Я не смеялась. Наоборот, чуть не заплакала, когда она показала мне чудесную картинку — на ней мы были вместе, в центре сердечка, а вокруг много-много цветов.

Она моя лучшая подруга, навсегда, навсегда.

Глава 17 Дарлинг

Я буду писать самыми малюсенькими, узенькими буковками, пока Индия не принесет мне новую тетрадку.

Она осталась со мной на всю ночь. Мне приснился ужасный, кошмарный сон про Терри. Он вскарабкался на чердак, крался ко мне в темноте и все повторял, чтобы я не боялась, все кончится быстро, опомниться не успеешь, — а потом набросился на меня. Я громко закричала, Индии пришлось рукой закрыть мне рот, чтобы не услышали внизу. Она крепко обнимала меня, пока меня перестала бить дрожь, а потом легла со мной рядом в нашем гнездышке на полу.