Секреты

Я не могла заснуть целую вечность, а когда все-таки уснула, опять увидела сон, еще страшнее, чем с Терри. Мне приснилась Нэнни. Совсем как в жизни. Она крепко меня обнимала. Я слышала запах ее пудры и духов, а ее длинные волосы щекотали мне шею, когда она поцеловала меня на прощанье. Потом она посадила меня в поезд, и дверь с лязгом захлопнулась. Я никак не могла открыть окно, чтобы еще раз обнять мою Нэн. Ее губы шевелились, она старательно выговаривала: «Я люблю тебя» — и махала рукой, а по ее щекам катились слезы. Пэтси стояла на платформе, прижавшись к Нэн, и тоже махала мне. Я видела Вилли и Лоретту с Бритни, и даже мою маму, но поезд шел все быстрее, и их лица как бы размывались. Но Индия продолжала бежать по платформе и все махала, махала мне, щеки ее стали совсем пунцовыми, а волосы разметались бронзовой шапкой. Но она отставала. Любой отстал бы. Поезд все набирал скорость. Потом мы вдруг оказались в туннеле, стало темно, в кромешной тьме уже ничего не было видно, а поезд все шел и шел, и я поняла вдруг, что это навсегда.

Глава 18 Индия

Дорогая Китти,

я поставила будильник на пять часов, так что успела вернуться в свою комнату задолго до того, как все проснулись. Дарлинг спала. Думаю, ей опять снилось что-то плохое, потому что она то и дело вздрагивала и стонала. Я ласково погладила ее плечи, и тогда она вздохнула и перевернулась на живот.

— Вот так, Дарлинг. И больше никаких дурных снов, — прошептала я и осторожно стала спускаться по чердачной лесенке.

Мне захотелось пить, и я крадучись сошла вниз, на кухню налить себе стакан молока. В темной кухне кто-то сидел! Я взвизгнула.

— Тихо, тихо, Индия! Т-сс! Это я.

— Папа? Что ты здесь делаешь? И почему сидишь в темноте?

Я включила свет. Папа моргая смотрел на меня, его лицо было искажено. Глаза красные, волосы всклокочены, пижамная куртка расстегнута. И от него ужасно пахло вином и блевотиной.

— Выключи свет, ради бога, — сказал папа.

— Тебе лучше бы лечь в постель, папа. Ты ужасно выглядишь.

— Я чувствую себя дьявольски ужасно, — сказал папа. — И не могу спать.

Я на ощупь подошла к холодильнику и нашарила рукой бутылку с молоком.

— Хочешь стакан молока, папа?

— Ни за что, — ответил папа. — Послушай, Индия, это ты только что кричала? Мне показалось, я что-то такое слышал…

— Нет, папа, — сказала я как можно беззаботнее.

— А… ну, наверно, какой-нибудь кот орал. — Папа помолчал. — Кажется, за ужином я вел себя как свинья, а? — проговорил он в темноту.

— Тебе было нехорошо, — сказала я ласково.

Папа вздохнул:

— Да уж, лучше не скажешь.

Его голос звучал глухо. У меня заколотилось сердце. Кажется, он плакал.

— Папа? — Я ощупью приблизилась к нему.

— Ох, Индия, я попал в настоящую мышеловку, — сказал папа. — Скоро все выйдет наружу. Я не знаю, что делать.

— Ты рассказал маме?

— Конечно, нет!

— Ты обсудил все с Вандой?

— Что-что? Нет, этой глупой девчонке пора собирать вещички и катить в свою Австралию.

У меня молоко застряло в горле. Как он может быть таким бессердечным?

— По-моему, ты ненавидишь бедняжку Ванду. Ты просто использовал ее.

— Ради бога, Индия, ты не знаешь, о чем говоришь!

— Что ж, я больше ни о чем не хочу с тобой говорить, — сказала я и оставила его одного, в темноте.

Я вернулась в свою постель, но заснуть не могла. Спустившись опять в кухню к завтраку, я с облегчением узнала, что отец уже уехал на службу. Мамы тоже не было. Мы остались с Вандой вдвоем. Включили портативный телевизор и стали слушать новости. Третье сообщение было о Дарлинг — «девочке из района Латимер, которую все еще не нашли. Мужчина тридцати трех лет, по-видимому ее сосед, в настоящее время помогает полиции, отвечая на вопросы».

— Боже мой, какой ужас, и так близко… — сказала Ванда. — Бедная девочка. Я думаю, ее никогда не найдут.

— Не говори так, словно она умерла!

— Так ведь ясно же, полиция считает, что этот парень убил ее, иначе они его не арестовали бы.

— Он не арестован! Он просто помогает полиции. Я уверена, скоро они отпустят его домой.

Перед моими глазами все еще стоял дурачок Майкл, качал головой и высовывал язык. Мне было не по себе из-за него. Я понимала: Дарлинг права. Мы должны что-то сделать, как-нибудь помочь ему.

В школе только об этом и говорили, когда Ванда высадила меня из машины.

— Ну что, Индия, ты довольна? — сказала Алиса, уперев руки в бедра. — Только на днях ты всех нас обличала, рассказывала, какие прекрасные и добрые люди живут в Латимере — и вот пожалуйте, в новостях сообщают о прекрасном и добром насильнике и убийце.

— Насильник? Убийца? О чем это вы? Ведь нет никаких доказательств того, что совершено преступление. Единственное настоящее преступление в том, что все моментально готовы делать самые глупые выводы.

Я выпалила все это так яростно, что Алиса попятилась.

— Не нужно так горячиться, Индия, — сказала Мария, обняв рукой Алису.

Я посмотрела на них презрительно, удивляясь, как я могла еще совсем недавно вертеться вокруг них, умирая от желания быть их подругой.