Настоящее произведение искусства, основанное на π и его знаках, находится в Торонто. Канадская художница Арлин Стамп создала гигантскую мозаику, которая находится в вестибюле станции метро Даунсвью. Мозаику образуют прямо угольники разной ширины, которые накладываются друг на друга. Если не знать заранее, то сложно заметить, что ширина наложения прямоугольников друг на друга не случайна. Каждый прямоугольник накладывается на следующий по определенному правилу: ширина прямоугольника принята за 1, а видимая часть каждого следующего прямоугольника пропорциональна соответствующему знаку π. Мозаика начинается с 1 — первого знака после запятой в записи 3,1415926535… — и продолжается в точном соответствии с последующими знаками.
Так как эти цифры случайны (или кажутся случайными), непосвященный зритель не может догадаться, что расположение частей мозаики подчиняется какому-то правилу. Однако, как в свое время обнаружил математик Иварс Петерсон, кажущаяся случайность распределения цифр подчиняется определенному закону.
На входе в Техническую школу Генри Эббота в Данбери, штат Коннектикут, США, установлена скульптура в форме π высотой почти 20 метров авторства Барбары Грайгатис. Скульптура освещается ночью и напоминает будущим инженерам о том, что им еще не раз предстоит встретиться с этой константой во время учебы.
В американском городе Сиэтле скульптура в виде π установлена на парадной лестнице у входа в Музей искусств. Вход в Берлинский технический университет украшен мозаикой в виде π.
Существует чисто математическое произведение искусства — формула
которая связывает пять самых значимых констант (е, π, i, 1 и 0). Считается, что это самая красивая формула во всей науке. Ее открыл Леонард Эйлер, он же доказал ее корректность.
Людольф ван Цейлен (1540–1610) считал иначе. Используя многоугольники с 262 сторон, этот немецкий геометр вычислил приближенное значение π с точностью до 20-го, а затем — до 35-го знака. Он работал столь усердно, а его энтузиазм был столь велик, что он завещал высечь найденное им значение π на своем надгробии в память потомкам. Это не шедевр искусства, но ван Цейлен высоко оценил бы его.