Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова

Горбачев для порядка спросил у Шеварднадзе, кого он рекомендует на пост первого секретаря ЦК в своей родной республике. Шеварднадзе назвал Тенгиза Николаевича Ментешашвили, который работал у него вторым секретарем в ЦК комсомола, потом первым секретарем Тбилисского горкома, а последние годы — в Москве секретарем Президиума Верховного Совета СССР. Но Горбачев поставил во главе республики более молодого секретаря ЦК Компартии Грузии по сельскому хозяйству Джумбера Ильича Патиашвили. Наверное, это была ошибка. Другой человек на этом посту, возможно, уберег бы республику от губительных катаклизмов…

Патиашвили, выпускник Грузинского сельскохозяйственного института, тоже был выдвиженцем Шеварднадзе. На одиннадцать лет моложе Эдуарда Амвросиевича, но прошел по тем же ступенькам комсомольско-партийной карьеры: возглавлял республиканский комсомол, стал первым секретарем Горийского райкома партии — на родине Сталина. В 1974 году Шеварднадзе сделал его секретарем ЦК Компартии Грузии.

Первым делом Патиашвили избавился от другого секретаря ЦК — Солико Евтихиевича Хабеишвили. Они давно конфликтовали, но в присутствии Шеварднадзе Патиашвили молчал. С отъездом Эдуарда Амвросиевича ситуация в Тбилиси изменилась. Один бывший первый секретарь райкома, обвиненный в получении взяток, дал показания против Хабеишвили.

В том же июле 1985 года, когда Шеварднадзе осваивался в министерском кабинете, в Тбилиси собрали бюро ЦК Компартии Грузии и сняли Хабеишвили с работы, назначили заместителем председателя республиканского комитета по газификации.

Солико Хабеишвили прилетел в Москву, позвонил Шеварднадзе, попросил помощи. Они были не просто сослуживцами, но и близкими друзьями. Солико не сомневался, что Эдуард Амвросиевич спасет его. Но Шеварднадзе даже не захотел встречаться, ответил по телефону, что очень занят. Потом, когда на Хабеишвили в Грузии завели уголовное дело, он понял, что ему грозит арест, и вновь стал умолять Шеварднадзе о встрече — на сей раз через помощника министра. Тот доложил Эдуарду Амвросиевичу о просьбе Солико. От себя добавил, что надо помочь, иначе человек попадет в большую беду. Шеварднадзе промолчал, просто ничего не ответил.

Потом он говорил, что не имел права вмешиваться — это дело прокуратуры и суда. Но в реальности все было иначе. Шеварднадзе понимал, что «дело Хабеишвили» косвенно направлено против него. Все знали, что они друзья. Если он вмешается, попросит Горбачева заняться этим делом, то тем самым подтвердит свою причастность. Недоброжелатели скажут: почему он вмешивается? Хочет спасти невинного человека или пытается закрыть дело, потому что сам запачкался? Встречаться с Солико он не захотел, понимая, что его охранники из 9-го управления КГБ доложат о встрече своему начальству на Лубянке. А госбезопасность и занималась делом Хабеишвили. С аппаратной точки зрения Шеварднадзе поступил правильно, с человеческой — отвратительно. Он спас себя, бросив друга в беде. И он это понимал.

Солико Хабеишвили лег в Москве в больницу. Но сотрудники прокуратуры увезли его из больницы, посадили в самолет и отправили в Тбилиси — в следственный изолятор местного КГБ. Следствие шло долго. Вероятно, ждали, что обвиняемый не выдержит и ради собственного спасения даст показания на Шеварднадзе. Солико держался, хотя понимал, что ему грозит расстрел. «Пуля для тебя уже отлита», — говорил ему начальник следственного управления МВД Грузии. В конце концов недавнего секретаря ЦК приговорили к пятнадцати годам заключения.

Как ни странно, Хабеишвили спасли трагические события 9 апреля 1989 года, после которых Патиашвили лишился своего кресла. В августе следующего года Верховный суд Грузии пересмотрел его дело и сократил срок заключения с пятнадцати до восьми лет. Звиад Гамсахурдиа, став президентом Грузии, объявил амнистию. Солико вышел на свободу, но сидел без работы. Когда Шеварднадзе вернулся в Тбилиси, то создал для старого друга фонд «За демократию и возрождение». Шеварднадзе чувствовал себя виноватым перед Солико, хотел дать ему возможность пожить по-человечески.

Но какой-то злой рок тяготел над Солико. Он недолго наслаждался жизнью. В июне 1995 года его убили. Одни полагают, что это была расправа над другом Шеварднадзе. Другие объясняют убийство более прозаическими причинами — одна из бандитских группировок хотела прибрать к рукам гостиничный комплекс в Гудаури, построенный Хабеишвили.

Президент Грузии Шеварднадзе находился в тот день с визитом за границей. Возвращаясь на родину, он в самолете горько сказал:

— Ну, что мне теперь делать?

«Он и так много задолжал своему другу, а теперь его долг вырос до размеров жизни, — писал Теймураз Мамаладзе. — Солико умер с возгласом: «Они убивают меня!» Его мать слышала эти слова. Солико убивали на глазах матери, она стояла на балконе, провожая сына глазами, когда киллер в капюшоне начал стрелять в него».

«Жаль, что мы расстаемся таким образом»