Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова

— Когда я вышел на трибуну перед депутатами Верховного Совета, — рассказывал мне Бессмертных, — то сказал, что испытываю чувство горечи из-за ухода Шеварднадзе, прекрасного, блестящего дипломата.

В перерыве ему говорили, что он напрасно это сказал — депутатам не понравится, да и Горбачев неважно относится к Шеварднадзе.

— Я на это ответил, что мне плевать, — вспоминает Бессмертных, — проголосуют за меня или нет, я на этот пост не просился, меня вполне устраивает должность посла в Соединенных Штатах…

В конечном счете депутаты почти единодушно проголосовали за Бессмертных, только три голоса было против. Сразу после утверждения у министра состоялась продолжительная беседа с Горбачевым. Он высказал интересную мысль, что все сливки с внешней политики уже сняты. Теперь надо заниматься конкретными делами — сколачивать реальные отношения.

Представляя нового министра на коллегии МИД, Горбачев говорил:

— От взятого курса мы не отказываемся, надо идти вперед. Бессмертных всегда был рядом с Шеварднадзе. Известны его деловые и личные качества, культура. Его только что допрашивал Верховный Совет. Всего три голоса против, это подтверждение правоты нашей линии.

Через несколько дней у Эдуарда Амвросиевича был день рождения. Александр Александрович приехал к нему поздравить и произнес тост за профессионального дипломата Шеварднадзе. Такие жесты, не слишком принятые в чиновном мире, где мгновенно перестают узнавать бывших начальников, производят сильное впечатление.

Буря в Персидском заливе

Начало министерской деятельности Бессмертных совпало с трагическими событиями в Вильнюсе, где спецпод-разделения госбезопасности и армии пытались сменить власть, чтобы подавить попытку литовцев обрести независимость. Это вызвало резкое осуждение в мире. Горбачеву и Бессмертных пришлось оправдываться. А в день, когда назначили Бессмертных, еще и началась война в Персидском заливе. Как он сам шутя выразился:

— Не было у нового министра первой ночи. Поспать не удалось. Пришлось всем этим заниматься.

В два часа по московскому времени госсекретарь Джеймс Бейкер позвонил Бессмертных и предупредил, что военная операция в Персидском заливе вот-вот начнется. Горбачев просил отложить ее хотя бы на несколько часов, но военный механизм уже был приведен в действие. Американцы в каком-то смысле попали в безвыходное положение. Не начать боевые действия — укрепить Саддама Хусейна в сознании собственной безнаказанности. Начать — значит навлечь на себя обвинения в агрессии, спровоцировать антиамериканские настроения.

В ночь с 16 на 17 января 1991 года многонациональные силы, размещенные на территории Саудовской Аравии, нанесли первый удар по армии Ирака, захватившей Кувейт. В операции принимали участие британские, египетские, саудовские войска, но главную скрипку играли американцы. Через пятнадцать лет после Вьетнама они демонстрировали свою мощь. Советские военные с нескрываемыми раздражением и завистью наблюдали за тем, как американская авиация, артиллерия и ракеты сокрушают советскую технику, купленную Ираком.

Решение применить силу далеко за пределами своего государства, восстановить справедливость и наказать агрессора, то есть главу другого государства, принял президент Соединенных Штатов Джордж Буш-старший. Его поддержала премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Эти двое сказали себе, что Саддам должен быть наказан. Если это сойдет ему с рук, другие решат, что им тоже можно.

В решимости Тэтчер никто не сомневался. Французский президент Франсуа Миттеран, который знал толк в женщинах, сказал о Маргарет Тэтчер, что у нее губы Мэрилин Монро, секс-символа шестидесятых, но глаза безжалостного римского императора Калигулы.

А вот президент Соединенных Штатов Джордж Буш-старший казался крайне осторожным человеком, неспособным на рискованные поступки. Он много лет занимался дипломатией, был послом в Китае, представителем в ООН, директором ЦРУ. Но бывший военный летчик Джордж Буш знал, что есть ситуации, когда надо действовать быстро и решительно. Во время Второй мировой войны он летал на торпедоносце. В сентябре 1944 года японцы подбили его самолет. Двое членов экипажа погибли. Он выбросился с парашютом из горящей машины и два часа держался на воде, пока его не подобрала американская подводная лодка.

Все вокруг полагали, что на Ирак следует воздействовать дипломатическими средствами. И только Буш, договорившись с Тэтчер, с самого начала исходил из того, что для освобождения Кувейта придется пустить в ход силу.