Секреты Ротшильдов

Он также с обезоруживающей искренностью добавляет, что конверт с 20 франками (а не с 50, как утверждают его враги!) – это мелочь. Он бы все равно потратил эти деньги после избрания на должность, а так решил сразу столько проблем! И, наконец, он утверждает (и ему хочется верить), что не планировал много тратить, выставляя свою кандидатуру на выборы. Его расходы – никакая не странность, а принятая в семье практика!

В ходе этого разбирательства, получающего широкую огласку в прессе, показания сотен свидетелей подтверждают, что Морис де Ротшильд – славный малый. В итоге комиссия по расследованию занимает его сторону.

Но Палата депутатов принимает решение не в пользу Мориса. Законы Французской республики для всех – в том числе и для иных! – одинаковые. Результаты выборов признаются недействительными.

Еще тогда, когда Морис только заговорил о своем намерении идти в политику, его отец и родственники почувствовали запах скандала, который теперь расстраивает всю семью, стремящуюся оставаться в тени. Мориса и так презирали как белую ворону и развратника, но теперь, перейдя границы приличий, он становится персоной нон грата. Родственники ненавидят его еще сильнее, чем прежде.

Проходит несколько лет. В 1934 году в возрасте 89 лет умирает его отец – филантроп Эдмон. 500 старинных иллюстрированных книг большой ценности, 3870 рисунков и 40 000 гравюр из его коллекций переходят по завещанию в Лувр. Хотя Эдмон оставил финансовые дела двоюродным братьям и сосредоточился на большом проекте по созданию Израиля, он владел долями в различных активах Ротшильдов: в банке, конечно же, а также в компаниях вроде марокканского производителя сельскохозяйственной продукции Lukus.

Нужно справедливо распределить его имущество между детьми Эдмона: Джимми, Каролиной и неоднозначным Морисом. С годами отношения последнего с двоюродными братьями Робером и Эдуардом ухудшились. Все стороны предпочли бы полностью вывести из игры того, кого они считают маргиналом и кто, не скрываясь, во всем придерживается собственной независимой линии.

Оценки активов Мориса двоюродными братьями и их предложения о покупке не кажутся убедительными. Переговоры сначала ведутся вежливо, затем затягиваются на месяцы и постепенно приводят к взаимному непониманию. Устав от бесконечных и, что главное, бесплодных совещаний, Морис в итоге привлекает адвокатов. И опять новый прецедент!

Прошло почти 120 лет после завещания Майера Амшеля, который запретил членам клана разделяться. И тут один из наследников идет против других Ротшильдов, причем публично! Безо всяких опасений сваливая все дела в одну кучу, Морис, будто желая поиздеваться над двоюродными братьями, голосует вместе с социалистами за прекращение деятельности правления Банка Франции, возглавляемого членами семьи с 1855 года. Тем самым он наносит еще один тяжелый удар и банку, и семье. Морис решительно показывает, на что способен.

Наконец в 1939 году, чтобы не позориться, кузены находят общие точки соприкосновения и поровну делят то, что нужно поделить. Засим все стороны более или менее удовлетворены. Даже Морис!

Перед этим наш миллионер-оригинал становится предметом пересудов. После информационной шумихи вокруг пересмотра результатов выборов, в которых он победил, популярность ему обеспечена. К огромному неудовольствию родни он в одиночку, без какой-либо политической поддержки баллотируется еще два раза, с легкостью одерживая победу на выборах.

Морис получает должности члена Генерального совета, а также депутата и сенатора Французской республики. Судьба к нему благосклонна, хотя отношения с родней складываются донельзя плохо. Прибившись к популистам и заключив союз с коммунистами, он с легкостью голосует за национализацию железных дорог и создание новой компании SNCF. А ведь железные дороги с момента их создания Джеймсом в 1845 году были собственностью и имуществом Ротшильдов!

Это решение играет на руку врагам крупного капитала в борьбе с банком. Никто не знает, действительно ли Морис руководствовался прогрессивными идеями или же просто хотел отомстить, когда голосовал против интересов двоюродных братьев.

Эта вопиющая несправедливость вызывает у Эдуарда, Робера и Густава чувство огромной потери, но неожиданно оказывается, что у экспроприации есть и положительная сторона. В обмен на крупный пакет акций в капитале SNCF семья должна отказаться от всех концессий, тысяч километров путей и вокзалов. Но вместе с этим Ротшильды снимают с себя бремя многомиллионных долгов, кредитов и пассивов, связанных с эксплуатацией железных дорог.