Секреты Ротшильдов

Париж, 1981 год. На горизонте брезжат выборы, а вместе с ними угроза резкой смены политики с приходом к власти социалистов во главе с Франсуа Миттераном. Очевидно, что их первостепенными целями становятся самые большие финансовые состояния, которые, как утверждается, создавались в ущерб народу. Будет справедливым с помощью национализации, то есть отчуждения по минимальной цене на благо общества, вернуть средства производства в промышленности и финансах тем, кто, как считается, своим трудом создал эти империи и помог дерзким эгоистам накопить богатства, – то есть народу.

Владельцы состояний рискуют все потерять. Поэтому используют несколько месяцев перед выборами, чтобы максимально распределить активы, перевести их в тень или передать другим. Так они пытаются спасти все, что можно, от будущей конфискации, именуемой национализацией. И готовятся к возможному отъезду.

Хотя в прошлом Ротшильды по большей части показали себя наиболее устойчивыми к ударам и находчивыми в условиях кризиса, сейчас они смотрят на ситуацию с определенным фатализмом. Но, как ни странно, не уходят в тень. Не желая к превеликой радости антисемитов получить репутацию махинаторов, они играют по правилам, оставляя государству компанию в том виде, как есть. В случае экспроприации они рискуют много потерять, но, согласно результатам опросов, в обществе отдают предпочтение правым. К тому же Валери Жискар д’Эстен, который уже занимает президентское кресло, остается главным фаворитом – поводов для беспокойства нет.

Вопреки всем ожиданиям, Франция поворачивается налево. Поддержка коммунистов позволяет социалистам завоевать голоса избирателей и с небольшим перевесом выиграть выборы 1981 года. После первого тура у Жискар д’Эстена все еще остается небольшое преимущество, однако измена Ширака и скандал с бриллиантами Бокассы (сами по себе события несущественные) перетягивают результаты голосования на сторону Миттерана.

Есть надежда, что все обойдется. Если будет принято решение о национализации, то ей подлежат (как следует из дорожной карты) только банки, перешагнувшие за порог размером в 5 миллиардов франков на депозитах. Ротшильды намного ниже этой планки, и на улице Лаффит вздыхают с облегчением.

Одним из достоинств критического мышления является логика. Государству не выгодно брать в свои руки огромное количество мелких компаний: для национальной экономики они не принесут ощутимого эффекта. Тем не менее отчуждение может быть частичным – наконец, государство может все же национализировать 51 %. Почему нужно ждать худшего, строя гипотезы?

Но окажется, что все это лицемерие затевалось с единственной целью – обнадежить будущих жертв, чья радость оказывается преждевременной. Образовавшие новое правительство социалисты и коммунисты, при всем их стремлении устроить реванш, в финансовых вопросах разбираются плохо. Они быстро осознают свой промах, пересматривают план и корректируют линию, опустив нижний порог для банков-кандидатов на национализацию до 1 миллиарда франков.

В довершение премьер-министр Пьер Моруа, только осваиваясь в должности, с категоричностью прокурора отказывается от партнерства с частным капиталом, которое могло бы оказаться полезным всем сторонам. Он решает провести полную национализацию. Теперь жребий точно брошен. Подражая Народному фронту, который в 1937 году конфисковал у семьи железные дороги, социалисты и коммунисты повторяют этот трюк еще раз.

Сорок пять лет спустя Ротшильдов снова обставили. Причем они стоят не в начале рейтинга французских банков, а из десятка филиалов где-то половина даже не приносит доход.

Что касается объема депозитов, то в пересчете на сегодняшние деньги он не превышает 1675 миллиардов евро[44]. При этом чистый доход составляет 925 миллионов фраков – около 455 миллионов евро по сегодняшним меркам[45]. Несмотря на ничтожность этих цифр, фирму национализируют. Хотя тот же банк Lazard, с которым у социалистов дружеские отношения, при примерно таких же результатах ухитряется проскочить через расставленные сети! Стоит ли говорить, что в случае с Ротшильдами с учетом того, насколько маленькое значение у их банка в масштабах страны, решение нелогично? Оно не приносит обществу никакой дополнительной стоимости, скорее наоборот.

Как мы поняли, единственная цель этой акции – обезглавить для народа символ мечты, которой нужно было положить конец. Что-то подобное происходило в кровавые годы революции 1789 года: тогда, чтобы не осталось никаких потомков аристократических родов, на эшафот отправили короля, дворян и их детей.

После поспешной (только видимость создали!) экспертной проверки счетов банка принимают закон о национализации. В 1982 году персонал в слезах прощается с Давидом, председателем совета директоров, а также Эриком, сыном Алена, и Натаниэлем[46], старшим сыном Эли. Они навсегда уходят с улицы Лаффит.