Секреты Ротшильдов

Пока что, однако, надежды, появившиеся в период послевоенного возрождения, сменяются волнами рецессии, которые снова тормозят восстановление французского дома семьи. Как мы видели выше, первый нефтяной кризис за два года серьезно потрепал мировую экономику и финансовые рынки. Ги де Ротшильду приходится снова пересмотреть свои планы.

Французской фирме, оказавшейся теперь на грани банкротства, серьезно не хватает наличных денежных средств. Приходится снова «скидываться». Несмотря на риск поставить все на одну карту, проходит слияние с Compagnie du Nord, украшением группы Ротшильдов. Оно должно снова помочь преодолеть дефицит капитала.

Давид, чье мнение начинают ценить, уже несколько раз имел возможность повлиять на трансформацию департамента слияний и поглощений по модели фирмы Lazard, ставшей одним из первых инвестиционных банков в Европе. Кроме того, консалтинговые услуги приносят большую доходность, характеризуются меньшими операционными затратами, но при этом не требуют больших капиталовложений. Молодой человек без конца говорит о необходимости развивать это направление деятельности, но его отец не собирается менять принятую линию.

В 1974 году Давид женится на Олимпии Альдобрандини из богатой и влиятельной итальянской семьи промышленников. У пары рождается трое дочерей и сын Александр, который позднее в соответствии с традицией должен будет принять эстафетную палочку руководства.

В 1977 году Ги де Ротшильд, которому скоро стукнет семьдесят лет, разумно заключает, что наконец пришло время дать следующему поколению возможность. Для Давида, назначенного новым генеральным директором, первым упражнением в силе становится собрание акционеров. Выступая перед внимательными слушателями, он объясняет причины плохих показателей за прошедший год, из-за которых прибыль с 28,5 миллионов франков в предшествующем году снизилась до 8,5 миллионов. И при этом (внимание!) он представляет на будущее свой план восстановления. Безусловно, провозглашается курс на максимальное сокращение постоянных расходов. Он позволит остаться в плюсе, хотя на фоне прогнозируемой неблагоприятной конъюнктуры в следующем году не следует ждать ничего положительного.

В следующем году Ги окончательно отходит от дел и передает ключи от офиса сыну. Отныне преемник обладает всеми полномочиями, чтобы поступать так, как считает правильным. Давид принимает руководство компанией.

Эли остается поблизости, занимая должность в Наблюдательном совете. Мало ли что! Его сын Натаниэль, работая в банке, пытается при помощи скудных средств запустить работу департамента слияний и поглощений и радуется, что наконец-то дела сдвигаются с мертвой точки. Несмотря на то что он в целом доказал свои способности в инвестиционном банкинге, прежний глава фирмы не слишком-то ему помогал.

Барон Ги действительно обращал больше внимания не на стратегический совет и сделки между промышленными компаниями, к которым был скорее равнодушен, а на тревожные показатели дефицита в нескольких филиалах группы.

Так же и Давид в душе больше видит себя дипломатом или сенатором, а не банкиром. Но в жизни, даже если ты Ротшильд, не всегда делаешь то, что хочешь. Став мэром Пон-л’Эвека в департаменте Кальвадос, молодой человек получает по наследству замок Ре с тридцатью гектарами земли, который принадлежит семье с 1868 года. Мать Давида Алиса передает полномочия сыну. Сама она занимала кресло мэра в течение 30 лет (видимо, избиратели были ею довольны!), но сын с его более переменчивым характером пробудет на посту «всего лишь», как подчеркивали злые языки, восемнадцать лет.

Истина в вине

Эдмон из швейцарской ветви проводит время то в парижском доме на улице Элизе, то на берегу озера Леман в шато Преньи в нескольких километрах от Женевы. Преньи, как ни странно, ему не принадлежит. Отец Эдмона, большой оригинал, как мы помним, унаследовал это шато от Жюли де Ротшильд, увлекавшейся яхтенным спортом. И что же? Возможно, Эдмон его потерял не за азартными играми, как утверждают сплетники, а в тот злосчастный день, когда его угораздило при отце заметить, что из шато получился бы замечательный отель класса люкс.

Очевидно шокированный Морис с его вечной непредсказуемостью без промедления дарит этот дом городу Женева. Но ставит условие: естественное право пользования особняком после него перейдет к его сыну, а затем к внуку Бенджамину. А дальше? А дальше, должно быть, все! Город получает в собственность недвижимость, которую, возможно, перепродаст и превратит в отель, как боялся Морис. Что тогда еще можно было с ней сделать?

При передаче недвижимости в дар коммуна берет на себя обязательства и успокаивает дарителя в отношении возможного использования в будущем. Но есть серьезные основания полагать, что обещания связывают обязательствами только тех, кто в них верит. Уж точно не другую сторону и не чиновников или власти!