Секреты высыпающейся мамы. О сне, кормлении и общении с малышом от рождения до детского сада

До сих пор Кортни была ребенком-ангелом, утверждала Кэрол, когда позвонила мне первый раз по поводу своей двухлетней малышки. «У нее начинаются внезапные вспышки гнева, когда что-нибудь не по ней. Если мы не берем ее на руки или не даем игрушку, которую она хочет, или другой ребенок садится на качели, а Кортни считает, что сейчас ее очередь, у нее сразу же начинается истерика. Это нас очень огорчает, и мы с Терри не знаем, что делать. Мы уделяем ей достаточно любви и внимания и даем все, чего может хотеть двухлетний ребенок».

Я всегда скептически относилась к словам родителей о том, что они не знают, «откуда взялось» такое поведение у ребенка. Если в семье не произошло какого-нибудь несчастья или трагедии, то обычно эмоциональные реакции у детей не проявляются ни с того ни с сего. Поначалу вспышки гнева – это, как правило, просто эмоциональные всплески. Но по мере того как ребенок растет, если никто не объяснит ему, что такое поведение неприемлемо, такие вспышки будут становиться сильнее и переходить в настоящие приступы истерики.

«Что вы делаете, когда она начинает выходить из себя? – спросила я, надеясь понять, как Кэрол и Терри реагируют на проявление чувств у ребенка. У всех детей есть эмоции; главное, как реагируют на них родители. – Говорили ли вы ей когда-нибудь „нет“ и пытались ли пресечь такое поведение?»

«Нет, мы никогда этого не делали, – сказала Кэрол. – Мы изо всех сил старались развлечь ее, позабавить и объяснить ей. Нам не хотелось, чтобы она чувствовала, что мы игнорируем ее и в чем-то отказываем ей. Мы делали все возможное, чтобы она никогда не плакала. Мы всегда давали ей все, что она хотела. И это помогало – она и правда счастливый ребенок».

Несколько дней спустя я встретилась с родителями, приятными людьми, которым было далеко за тридцать. Кэрол, художник-график, в первый год оставалась дома с Кортни, а сейчас работает два с половиной дня в неделю. А у Терри свой компьютерный магазин, поэтому он приходит домой когда надо. Вечерами по выходным они устраивают семейные ужины. Когда я выслушала их рассказ о Кортни, долгожданном ребенке, появившемся на свет после долгих попыток, мне стало ясно, что они ее обожают и делают все ради нее.

Кортни, кудрявая и рыжеволосая, сообразительная не по годам, была радостным и очаровательным ребенком. Когда меня привели в ее комнату, я не могла поверить, что это та самая девочка, о которой рассказывала мне мама. Оказавшись в комнате, я поняла: родители действительно давали ей все, что она хотела. Игрушек тут было больше, чем в любом из игрушечных магазинов. Полки ломились от самых последних новинок образовательной и развлекательной индустрии. Целый стеллаж у одной стены переполняли красочные книжки с картинками. У другой стояли телевизор с видеосистемой. Огромной коллекции видеофильмов мог бы позавидовать любой магнат Голливуда, особенно будь он поклонником «Малыша Эйнштейна»!

После того как я несколько минут пробыла наедине с Кортни, в комнату вошла Кэрол и сказала: «Я собираюсь взять Трейси с собой в другую комнату, потому что мы с папой хотим с ней поговорить». Кортни тут же отпарировала: «Нет! Я хочу с ней играть». Я стала убеждать ее, что вернусь через несколько минут, но она не обратила внимания на мои слова, и вдруг я увидела, что она бросилась на пол и стала биться. Кэрол мягко уговаривала ее и пыталась взять на руки, но Кортни вела себя как дикий разъяренный зверь. Я намеренно отошла в сторону, потому что мне было важно увидеть, как мама и папа станут реагировать на этот взрыв. Кэрол испытала смущение и, как многие родители, попыталась все быстро уладить. «Послушай, Кортни. Трейси никуда не уходит. Может, ты вместе с нами пойдешь в ту комнату, и я дам тебе печенье, когда мы будем пить чай».

Кэрол и Терри похожи на большинство родителей, с которыми мне приходилось иметь дело. Хотя они дали своему ребенку все, они не сделали одного: не установили никаких ограничений. Все, что они давали ей и делали для нее, было их реакцией на ее эмоции, и это еще больше усугубляло положение. Они чувствовали за собой вину, если Кортни огорчалась или сердилась. Стоило ей немного заартачиться, как они сразу же уступали, этим еще больше подкрепляя ее способность манипулировать ими.