Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Это может показаться довольно оптимистичным толкованием состояния репродуктивных технологий начала 1970-х, но не было это и полной фантазией: ученые к тому времени уже десятилетиями экспериментировали с выращиванием вне тел плодов как людей, так и животных. Может, изобретателям биомешка и нравится считать свои исследования беспрецедентным сдвигом парадигмы, но вообще-то они основываются на массиве многолетних международных научных работ. И хотя команда Детской больницы Филадельфии привлекла к себе много внимания во время публикации статьи, ученые по всему миру — в Азии, Австралии, в других частях Северной Америки, — многие годы успешно работают с искусственной маткой и участвуют в гонке за то, кто первым испытает свое устройство на эмбрионе человека.

***

— Это вовсе не новая область, — говорит Мэтт Кемп слегка устало. Он руководит перинатальной лабораторией в Фонде исследований женщин и новорожденных (Women and Infants Research Foundation, WIRF) в Западной Австралии, и о первых успехах искусственной матки его команды — «Маточной Среды Ex-Vivo» [135] (Ex-Vivo Uterine Environment, или терапия EVE) — сообщалось в статье, опубликованной на несколько месяцев позже исследований команды из Филадельфии. Вся шумиха досталась не EVE, а биомешку, и хотя Мэтт о нем почти не упоминает, кажется, особой любви он к нему не питает.

— В 1958 году группа из Каролинского института в Швеции опубликовала статью о применении подобной платформы для человеческого плода на раннем сроке беременности, — продолжает он. — В начале 1960-х группы в Канаде использовали эту систему для краткосрочных — 12- и 24-часовых — экспериментов с овцами. Уже в 1963 году японцы провели революционную работу в этой области. В 1990-х они взяли коз и три недели или около того проводили с ними очень похожий или аналогичный эксперимент. Самую недавнюю работу в этом направлении провела группа в Мичигане. Любой, кто скажет, что сделал это впервые и что это небывалая новинка, чуточку лукавит. — Конкретных имен Мэтт не называет.

На EVE патентных заявок нет («На мой взгляд, это нельзя запатентовать, — говорит он утомленно. — Разные формы этой технологии были общественным достоянием с 1958-го»), так что Мэтт рад ответить на любые вопросы. Я не могу приехать в его лабораторию в Перте, потому что на данный момент он в Бостоне, на курсе лидерства и бизнеса в Гарвардской бизнес-школе. Мы говорим по телефону во время перерыва между занятиями.

— Почему вы стали изучать бизнес? — спрашиваю я.

— Ну, потому что, как и многое другое в наши дни, наука — это бизнес, — говорит он.

Сегодня Мэтт хочет говорить только о науке. Я спрашиваю, почему он решил назвать искусственную матку EVE — в честь Евы, первой женщины и матери человечества, — и, кажется, ему не хочется углубляться в долгую дискуссию о символизме своей работы: «Наверное, просто удобный способ все это описать».

Мэтт разрабатывал EVE с 2013 года в сотрудничестве с командой исследователей из больницы Университета Тохоку в Сендае, Япония. Официальные изображения EVE еще не публиковались, но я нашла на ютубе видео, загруженное WIRF, и посмотрела перед тем, как позвонить. Выглядело оно так, будто не должно было попасть в сеть: снималось явно на телефон и больше чем за год набрало 56 просмотров. Я видела только промовидео филадельфийской команды и осторожно цензурированные фотографии с ягнятами, приложенные к статье, так что от этого 44-секундного ролика у меня отваливается челюсть.

Видео начинается с пищащих мониторов в отделении интенсивной терапии новорожденных. По черному экрану бежит красная линия ровного и размеренного здорового сердцебиения. Камера опускается к инкубатору рядом, но вместо ребенка там ягненок, погруженный в желтоватую жидкость в прозрачном пакете. Его грудь поднимается и опадает, ноздри раздуваются. Камера снова сдвигается — вверх, от шерстяного живота ягненка, к связке трубок, торчащих из полуоткрытой застежки пакета, будто к венам, полным крови. Из-за любительской операторской работы и яркости телесных жидкостей это выглядит гораздо грубее, чем аккуратно продуманный материал, обнародованный Детской больницей Филадельфии. Это пугающее, неприятное зрелище. Вот как на самом деле выглядит искусственная матка.

И все же система терапии EVE с виду похожа на биомешок, и по описанию Мэтта — тоже.

— Крайне недоношенные младенцы — это не крохотные груднички, они ближе к эмбрионам. На этом основывается наша работа. Мы пытаемся работать с анатомией и физиологией, которая у них уже есть, вместо того чтобы вынуждать их адаптироваться к жизни вне утробы. То есть использовать пуповину и сердце плода, поддерживать его живым и защищенным под слоем околоплодной жидкости и, как мы надеемся, помогать ему расти как ни в чем не бывало.

— Вы зовете их плодами, а не новорожденными, — говорю я. — Значит ли это, что вы не считаете ягнят родившимися, когда помещаете в систему?

— Не считаем.

— То есть рождение происходит, когда вы открываете пакет?