Секс и тщеславие

— Я всегда считала миллиардеров довольно жалкими существами, но время от времени мне кажется, что было бы неплохо иметь кучу денег, чтобы позволить себе такое вот райское местечко, — промурлыкала Оливия с закрытыми глазами, наслаждаясь рассеянными солнечными лучами, падавшими на лицо.

— Знаете, я ведь чуть не выскочила замуж за владельца почти такого же поместья, — лениво протянула Шарлотта.

Люси с любопытством посмотрела на двоюродную сестру:

— В самом деле?

— Да. Его звали Рафаэль. У его родителей была вилла на Кап-Ферра, и мы провели там несколько райских недель летом, после того как я окончила Смит…

— Жаркий летний роман, да? У всех был такой хотя бы раз в жизни, — заметила Оливия.

— А потом что случилось? — спросила Люси, с трудом представляя, что Шарлотта в состоянии хоть с кем-то закрутить «жаркий летний роман».

— Случились мои родители. Рафаэль сделал предложение, хотел увезти меня с собой в Лондон, где собирался работать на Ротшильда. Но мама с папой не одобрили такого жениха. И бабушка тоже. Они сочли его слишком молодым и… экзотичным.

— А откуда он был? — спросила Люси.

— Он родился в Париже в очень богатой и аристократичной семье.

— А что тогда не так? — не отставала Люси.

— Неужели нужно разъяснять такие вещи? Они были евреи! — Последнее предложение Шарлотта произнесла одними губами.

— Ох, — тихонько сказала Люси, помрачнев. — Твои родители были против из-за этого?

Шарлотта вздохнула:

— Много набралось причин, но определенно это был решающий фактор. Вслух они этого не сказали, но я же знаю своих родителей. И думаю, Люси, ты уже достаточно взрослая, чтобы понять, какие штуки умеет откалывать бабуля. Она имела обыкновение называть евреев визитерами. Я сначала не понимала, о ком она говорит, а потом дошло… Однажды мы с ней отправились за косметикой в «Бергдорф»[52]. Она прошептала мне: «Пора сменить средства по уходу. Глянь-ка, визитеры открыли для себя люксовые кремы „Ла Прери“!»

— О боже! — презрительно фыркнула Оливия, а Люси хранила молчание.

В отличие от двоюродной сестры, она с самого раннего возраста поняла, какой может быть ее бабушка, но предпочитала блокировать неприятные воспоминания.

— А что случилось с Рафаэлем? — допытывалась Оливия.

— Ну… как обычно. Женился на какой-то блонде, наплодил целый выводок детишек, развелся, потолстел.

Оливия фыркнула:

— Они все толстеют, да?

— Но когда был помоложе… божечки… он был просто что-то с чем-то.

Оливия подняла бровь:

— И какой же он был?

— Помните того парня из «Шестнадцати свечей», которым была одержима Молли Рингуолд?

— Помню ли я? Да я тоже сохла по нему! Боже, как его звали? А что с ним случилось?[53]

— Не знаю, что с ним случилось, но Рафаэль выглядел точно так же, только еще красивее.

— Он хорошо целовался? Я считаю, что лучше всех целуются французы.

Шарлотта перевернулась на спину и взглянула на сестренку:

— Люси, не могла бы ты принести нам попить? Может быть, «Арнольд Палмер» — холодный коктейль из чая с лимонадом? Я умираю от жажды.

— Я тоже. Только попроси плеснуть в мой стакан еще и водки, — сказала Оливия.

Люси закатила глаза:

— Хорошо, намек понят.

Она встала, вышла с террасы и передала заказы на напитки проходившему мимо сотруднику спа. Ей хотелось исследовать территорию, но любой ценой избежать встречи с Джорджем.

Поскольку он, вероятно, вместе с матерью был на пляже, где они наслаждались тайским массажем, Люси решила, что лучше отправиться наверх. Она заглянула в красивую оранжерею из витражного стекла, где выращивали множество орхидей, а затем нашла еще одну террасу — там на встроенных вдоль стен диванах лежали разноцветные подушки-килимы[54]. Казалось, каждый уголок поместья преподносит новый ошеломляющий сюрприз — Люси будто попала на страницы «Алисы в Стране чудес». «Это слишком красиво, — размышляла она. — Не думаю, что смогла бы прожить в таком прекрасном месте целый год».

Люси решила пойти в Верхний сад и, следуя указателям, поднялась по лестнице позади старой виллы. Наверху открылась поляна с древними тропическими пальмами, которые образовывали пышную зеленую рощу. Здесь Люси увидела мраморный фонтан рядом с резной этрусской скамьей и решила посидеть немного в этом безмятежном месте, среди зелени, под стрекотание цикад, поющих свои брачные песни в середине лета. В конце концов, надо спокойно подумать и разобраться: что же происходит?