Секс и тщеславие

— Мой отец умер, когда мне было шестнадцать. Он долго болел, но все равно было ужасно видеть, как он угасает на глазах. У меня ушли годы, чтобы смириться с его уходом, хотя с этим нельзя смириться. Могу только представить, каким ударом это стало для тебя в том возрасте.

— Я полностью заблокировала эти воспоминания. Ну то есть я, разумеется, знала, что у него был сердечный приступ, но до недавнего времени не осознавала, что, вообще-то, присутствовала при этом…

Джордж задумался над ее словами, а затем снова взглянул ей в лицо:

— Боже, а потом еще происшествие на площади… На Капри. Неудивительно, что ты сбежала.

Люси закрыла глаза и замолчала. Они посидели тихо несколько минут. Люси посмотрела на волны океана, пепельно-серые на фоне ярко-синего неба, и небрежно заметила:

— Не такой впечатляющий вид, как из виллы Малапарте, но мне всегда нравился. Здесь я научилась серфингу.

Джордж с удивлением повернулся к ней:

— Погоди минутку, ты занимаешься серфингом?

— Ну разумеется.

— Да? Почему я тебя никогда не видел тут?

Люси посмотрела на него:

— Ты смеешься? Да тут волны меньше, чем в пруду с утками в Центральном парке. Приходится ездить на пляж Малибу Барби за волнами.

Джордж засмеялся.

— Кстати, о Барби… — Люси кивнула в сторону фигуристой блондинки, выбирающейся на берег.

Красотка выходила из воды, как будто старательно изображая подружку Джеймса Бонда. Она подошла к ним со своей доской для серфинга, а Джордж вскочил, чмокнул ее в щеку и протянул свое полотенце.

— Люси, это Вив.

— Привет, — удивленно поприветствовала блондинку Люси, глядя на замысловатую татуировку дракона на ее руке.

— Привет, — сказала Вив с грубоватым шведским акцентом.

— Как вы познакомились? — поинтересовалась Люси.

— О, мы познакомились несколько недель назад. Вив снималась для «Харперс базар» в Пойнте, — ответил Джордж.

— Для рекламы бикини, — добавила Вив.

— Ясное дело. — Люси ухмыльнулась.

— Хм… Люси — моя старая подруга, — объяснил Джордж Вив.

— Как приятно иметь старых друзей, — сказала Вив Люси, а потом обратилась к Джорджу: — Пойдем домой завтракать?

— Конечно, — ответил Джордж, кивнув на прощание Люси, взял доску для серфинга и удалился вместе с девушкой.

VIII Сент-Люк-Плейс

Гринвич-Виллидж

Подслушано в зале с каналом…

— Сесил Пайк, ты просто гений! Это Венеция двадцать второго века, вот что это такое! Если бы Карлос де Бейстеги[108] был жив, у него изо рта пена пошла бы от зависти.

— Канал, протекающий через таунхаус в Вест-Виллидж! Только ты мог такое придумать, Сесил! Увидев гондолу, плывущую по вашей гостиной в сад, я подумал, что у меня глюки!

— Сесил! Это самая потрясающая вечеринка по случаю новоселья, на которой я когда-либо была. А на кухне готовит Самин Носрат? Боже мой, я ее фанатка!

— Comme cette maison est illustre, Cecil. C’est exquis! Le summum du chic! J’emménage immédiatement.

— Mon dieu, quell compliment venant de vous, chère comtesse. J’en suis profondément honoré![109]

— Скажу вам одну вещь: я не видел ничего более оригинального со времен выставки Хильмы аф Клинт в Музее Гуггенхайма.

— Сесил, я надеюсь, ты не собираешься воспитывать здесь своих детей. Потому что я так и вижу, как мой будущий племянник или племянница ползет по бельэтажу без перил и ныряет вниз головой в канал.

— Фредди, поэтому я нанял гондольеров на полную ставку. Они будут одновременно спасателями.

— Туалетная комната с бесконечными зеркалами Яёи Кусама! Как тебе это удалось, Сесил?

— Вы Люси? Сесил сказал мне, что вы отвечали за все предметы искусства, собранные здесь. Поместить Кьянде Уайли и Люсьена Фрейда лицом друг к другу в библиотеке — просто гениальнейшее решение. Давайте подпишемся друг на друга в «Инстаграме»!

— Сесил, что нужно сделать, чтобы вы разрешили написать статью о вашем доме?

— Вы очень любезны, Мартина. Но вы же знаете, насколько у меня закрытая семья. Мы никогда не позволяем фотографировать наши дома.

Подслушано в кинозале в бельэтаже…

— Люси, угадай, что сейчас случилось? Мартина хочет рассказать о доме в журнале «Кабана»!

— Правда? Круто!

— Я изображаю из себя недотрогу. Позволю ей напечатать статью, но хочу убедиться, что она поместит меня на обложку!

— Уверена, что ради статьи она тебя уважит.

— На самом деле мы оба должны быть на обложке. В этой комнате. Сидя в гондоле.

— Хм, давай обсудим это позже.

— Люси, твоя мать разговаривает с Ханьей Янагихарой?

— Угу.

— Сделай одолжение и уведи ее, пожалуйста, прежде чем она сморозит какую-нибудь глупость. Знаешь, что она говорила Брюсу Веберу? «О, мне очень нравится фотография Люси, которую вы сделали! Я повесила ее на холодильник!»

— Я не понимаю, что тут такого, Сесил. Она только пыталась сделать ему комплимент.

— Люси, это все равно что сказать Микеланджело: «О, я поставила вашу скульптуру в саду рядом с моими пластиковыми гномами!»

— Сесил, будь мил с моей мамой.

— Я и так мил. Я спасаю твою маман от позора.

Подслушано в библиотеке…