Секс-символ (СИ)

— И почему ты не хочешь спасти мою племянницу? — вопросила Фернанда, хмуря брови.

— Ты же слышала, что сказал врач.

— Это отговорки! Ты просто не хочешь, — Фэр грозно скрестила руки на груди. — А твоя кровь подходит.

— Я не могу быть донором, — на лице Джерри и мускул не дрогнул. Он прошёлся мимо Фэр, теребя ямочку на подбородке.

— Ты — свинья! — гаркнула Фернанда в запале. Её отношение к Джерри поменялось. Секунду назад она мечтала его заобнимать, а сейчас хотела шарахнуть дубиной.

Он схватил её за плечи. Зелёные глаза потухли, в них будто свет выключили.

— Фэр, услышь меня! Я не могу быть донором. Не потому что не хочу, а потому что это невозможно!

— Бред! Тебе звёздный статус не позволяет отдать кровь простой девочке!

— Ты иногда такое мелешь, что я начинаю подозревать, что ты дура, — скрипнул зубами Джерри.

— Если моя племянница умрёт из-за твоих капризов, я тебя линчую! — когда на Фернанду находило состояние «дуры» и она злилась или расстраивалась, у неё отключался здравый смысл, но на полную катушку врубалось упрямство.

— Фэр, прекрати тупить, — голоса Джерри не повышал, но явно мечтал разразиться трёхэтажной бранью. — Включи мозг, бери телефон и звони родственникам. Надо искать донора! Ещё раз повторяю, я не могу им быть. Не могу! Я живу на лекарствах.

— Твои лекарства от болезней «Лицемерие» и «Высокомерие»?

— Да иди ты к чёрту! — Джерри развернулся так, что подошвы его джинсовых туфель скрипнули. И ушёл.

— Сам туда вали, Иуда! Будь проклят день, когда я с тобой связалась! От тебя помощи не дождёшься! — выкрикнула Фэр, плюхаясь на скамейку.

Переведя дух, она обзвонила всех, начиная с семьи и завершая комиссариатом.

Скоро в клинику явилась тётя Фели, а с ней — Сэси, Фред и трое одноклассников Агустины. Также приехали Берни, Гонсалес и даже комиссар Гальяно. Берни выглядел замучено и на Фэр не смотрел. А ей было наплевать, она гневалась на Джерри, на Маргариту, на Вирхинию, на подростков, избивших Агустину, на сеньору Эрику, на директрису. Она им отомстит. Они ещё получат!

Увы, ничья кровь Агустине не подошла, и добровольцы отправились восвояси. А Фернанда уже не знала, где искать помощи. Она дозвонилась и до Амадо. Но тот быть донором отказался — в юности болел гепатитом.

У тёти Фели настрой был боевой. Раскорячившись на три скамейки, она кормила всех потенциальных доноров и медсестёр пирожками и ругала Вирхинию и Маргариту за эгоизм.

— Эта стервозина Маргарита явно в папашу уродилась, — злобствовала тётя Фели. — Констанса, моя сестрица, связалась с этим кобелиной! А всё по молодости да глупости. Влюбилась она, видите ли! Хорошо, что позже встретила твоего отца, Фернандита. Рафаэль — мировой был мужик, не как тот бегунок из страны в страну. Вот и дети поэтому такие. Ты, сразу видать, в своего отца — умная, — одобрительно она шлёпнула Фэр ладонью по плечу. — А уж твоя сеструха, тьфу на неё! Иль в папашу своего, иль в роддоме её подменили, как пить дать!

Фернанда молчала, но её отношение к Маргарите изменилось в худшую сторону. Про Вирхинию и говорить нечего.

Через три часа явился Джерри вместе с Нанси, Энеасом Арайя и доньей Канделарией. Фэр не ждала, что он вернётся. Она думала, Джерри бросил её. Он же, включив режим игнорирования Фернанды, обратился к тёте:

— Сеньора, вы ещё донора не нашли?

Тётя Фели отрицательно качнула головой, поджав губы и выдавливая слезу. Так и не выдавила. Фэр никогда её плачущей не видела. Даже на похоронах своей сестры тётя не уронила ни слезинки. Фернанда полагала: она или бесчувственная, или расстраиваться не умеет.

— Возможно, подойдёт кто-то из этих людей, — Джерри указал на своих спутников.

— У меня группа крови — третья отрицательная, — охотно вклинилась Нанси. — Но я не уверена, что могу быть донором. Я не знаю. Пусть меня проверят, вдруг я подойду.

— А у меня первая отрицательная! — выпалил Энеас, подпрыгивая на своих платформах-гигантах. — Я здоров и шустр, как Туко-туко [1], и мечтаю кого-нибудь спасти! Это ж улёт! Если кровушка Нанси не проканает, я к вашим услугам, — он жеманно раскланялся, выпучивая мышино-серые глаза.

— А я просто за компанию! — донья Канделария размахивала пятнистой сумочкой, к которой была приколота игрушка — синий паук, копия Стефана. Настоящего она в больницу не принесла.

— Тебя здесь только и не хватало, — буркнула тётя Фели.

— Лапочки, молю вас, не ссорьтесь! — попытался Энеас сгладить зарождающийся конфликт. — В такие моменты нужна взаимовыручка, а не гюреш — турецкая борьба в масле. И тогда всё будет зашибиссимо!

— Это правда, — смирилась донья Канделария. — Ты такой умный, мой пупсик!

— А ещё я клёвый, стильный и красивый! — напомнил Эни. Тряхнув нагеленными волосами, он выудил из кармана смартфон. — Ну-ка, дети мои, давайте сделаем сэлфи в больничке!

Кроме доньи Канделарии на этот призыв никто не откликнулся, и они посэлфились друг с другом. Потом, тряхнув искусственным мехом на платье а-ля зебра, донья Канделария прилунилась возле тёти Фели, что заготавливала новую порцию пирожков, раскладывая их по тарелкам.