Секс-символ (СИ)

— Ну что, мы перейдём к делу? — поторопил Джерри, широким жестом предлагая ей сесть в кресло. Сам присел на подоконник. — Зачем ты назначила мне эту встречу, мисс?

Вздохнув, Фэр объяснила: её отстранили от должности инспектора из-за ситуации с наркотиками. На Джерри она не смотрела, изучая отделку ковра. А, подняв глаза, увидела: он смеётся.

— Почему ты ржёшь? Наслаждаешься местью? — горько спросила Фернанда. — Какой же ты гнусный тип!

— А ты считаешь, что отстранять тебя не за что? — скривил он рот.

— Конечно! Я выполняла свою работу — ловила наркодилера. Я была уверена, что это ты. Ты же сам не захотел сотрудничать со следствием.

— Хм… а помнишь, мисс, тогда я сказал, что тебе придётся взять свои слова обратно? Помнишь?

Она сглотнула. Помнит. Говорил, гад.

— Во-о-от, я никогда не бросаю слов на ветер. Ты нарушила мои права, без доказательств продержав меня в полиции трое суток. Из-за тебя я мог умереть.

— Но ты сам виноват! — вспылила Фэр. — Я не знала, что тебе станет плохо без каких-то таблеток. Я не умею читать мысли. Ты должен был поставить меня в известность, но ты этого не сделал из вредности.

Джерри прищурился, подоконник под ним заунывно скрипнул.

— С чего ты взяла, что дело в таблетках?

— Ну… ты же… тебе же стало плохо… а до этого ты принимал таблетки в клубе, я это видела. Я подумала, что это наркотики, и там, в полиции, я решила, что у тебя ломка. Я же не думала, что это лекарства.

— А почему теперь ты решила, что это были лекарства? Кто тебе это сказал? — голос Джерри, до этого тихий и мягкий, зазвучал резко. Фэр этот тон не понравился. — Это конфиденциальная информация, которую знает только мой лечащий врач. И он не вправе выкладывать истории болезней пациентов. Откуда ты узнала?

— Э-э-э… — Фернанда прикусила язык, осознав, что попала впросак. Она же тайком подслушала беседу Джерри с врачом!

— Я это спрашиваю не из праздного любопытства, — пояснил Джерри сурово. — Я хочу знать, кто слил информацию о моём диагнозе, чтобы убрать этого человека из своего окружения. Я не терплю предателей. Неровен час, как эта информация окажется на страницах всех газет. Ну? Кто тебе рассказал о моём диагнозе?

— Я не знаю твоего диагноза! — воскликнула Фэр. — Правда. Я знаю, что тебе стало плохо, потому что ты не принял лекарство. Вот и всё.

— Откуда ты это взяла? — он приблизился вплотную. Вид у Джерри был грозный, и Фернанда испугалась.

— Ну… я… это… — она поняла, что выхода нет — надо признаваться. — Ну, я случайно услышала твой разговор с врачом.

— Услышала? Где это?

— В больнице, когда приходила тебя навестить. Вы были в палате, а я стояла за дверью…

Тут Джерри расхохотался. Столь громко, что на полке задребезжала ваза.

— Ты приходила ко мне в больницу? Зачем?

— Хотела узнать о твоём самочувствии.

— И вздумала шпионить?

— Я не специально, это вышло случайно. Я хотела войти в палату, но услышала разговор и передумала. Я не никому не скажу, честно, — заверила она, взглянув на него одним глазом. Увидела, что он смеётся, и расслабилась.

— Так чего ты хочешь теперь?

— Ну, я говорила с комиссаром и он сказал, что восстановит меня в должности, если ты… в общем, если ты скажешь ему, что не имеешь ко мне претензий. Ведь ты не имеешь их, правда?

— Ещё как имею! — усмехнулся Джерри. По лицу его было видно: он не сердится, скорее забавляется.

— Но я же тебе объяснила, как всё было, — Фэр подавила желание треснуть его по щеке. Неужели, он не видит, как она страдает? Безжалостный тип! — Я не виновата, что ты угодил в больницу. Я тебя, кстати, спрашивала, всё ли с тобой в порядке. Ты гордо промолчал. И что я могла сделать?

— Дело не в этом, — флегматично объяснил он. — История с больницей — это сугубо мои проблемы. Но ты говорила мне гадости, бездоказательно обвиняла в торговле наркотиками, обзывала наркоманом. Это мало того, что оскорбления, так ещё и клевета. И скажи спасибо, что я убедил Алвеса закрыть на это глаза. Он хотел подать на тебя в суд.

— Комиссар мне говорил. А почему ты ему не позволил?

— Наверное, потому что я не такой монстр, каким ты меня считаешь, — улыбнулся Джерри. — Я не собираюсь тебе мстить. Мне невыгодно устраивать шумиху. Я не хочу, чтобы журналисты что-то пронюхали. С прессой я делюсь только тем, что касается моей карьеры. Информацию о моём здоровье и личной жизни я держу при себе. Но комиссар Гальяно ведь сказал тебе, что я жду извинений? Ты прямо здесь и сейчас извинишься за всё, что мне наговорила: за хамство, оскорбления, клевету и прочее, что я вынужден был слушать три дня в комиссариате. И мы закроем эту тему. Я позвоню комиссару и скажу, что вопрос исчерпан. Так что?

Он уставился на Фернанду не мигая, будто хотел приклеить её к стене. Но у Фэр слова застряли в горле. Она понимала, что ведёт себя глупо. Сейчас, сию минуту, она может решить проблему. Но язык сковало. Она и звука не выдавила.

— Ну?

— Я… я… нет, я не буду извиняться! Не буду и всё! — и Фэр отвернулась.

Джерри захихикал.

— Почему? Так сложно признать свою вину? Гордость мешает или бесит, что я усомнился в твоих правоте, компетентности и здравомыслии?