Секс-тренажер по соседству

Но прошло два месяца, и даже отец не знал, в какой части света застрял их отряд. И если он воспринимал эту ситуацию, как данность. Все случается. То меня понемногу била дрожь истерики.

Я часто репетировала, что скажу ему при встрече, но последнее время кроме матов в голову ничего не лезло. Если он жив, пусть только попробует умереть – он у меня будет секс выпрашивать неделями, я может даже пояс верности куплю. Такого он точно не ожидает.

Сижу смотрю онлайн эти приблуды, попивая домашнее вино и краем глаза наблюдая, как за домом солнце золотит почки на деревьях.

Фотосинтез во всей своей красе. Скоро они набухнут, прямо как соски. Боже, о чем я… На фоне воздержания уже сравниваю почки на ветках с сосками, а стволы дерева с членами.

Наверное, от воспоминаний скоро свихнусь, тем более, что в последнее время, любое из них вызывает или неконтролируемое желание, или обильные слезы. Причем в самые неподходящие моменты.

Особенно это было забавно на открытии клуба, когда я толкала речь, смотря в глаза друзей, и ревела. Там были и Данила с Пашей, и вечно на ножах Васька с Макаром, Давид с его Майей, даже Вова с сыном приехали, но в этой дружеской толпе мне было одиноко, мне не хватало его.

– Дочь, спустись, – заглядывает мама в комнату.

– Тёмка проснулся?

– Тёмка, – усмехается она. – Как бы не заснул.

– Мам, ты о чем? – откладываю ноутбук и встаю, недоуменно хмурясь. – Давай по делу, как в армии.

– Спустись на построение. Там все узнаешь.

Мама выходит, а я замираю у двери. Вариантов немного. Приехал Артем и… приехал Артем. Не позвонил, не дал мне подговиться, а просто приехал. С опозданием на два месяца, ни разу не написавши.

Вся любовь, что жила во мне, превратилась в вулкан ненависти, и он вот-вот взорвется. Потому что не восемнадцатый век, потому что можно было сказать, написать, прислать видео. Все что угодно. И уж точно не заявляться в дом моих родителей, как ни в чем не бывало.

Ненавижу! Ненавижу! Ударю его. Чтобы запомнил. А чтобы больше не смел от меня уходить, прикую к батарее.

Делаю максимально гневное лицо, быстро смотрю на свой домашний наряд в зеркало и открываю двери спальни. Быстро заглядываю к Тёмке и, собираясь с духом, спускаюсь на первый этаж. Медленно, словно он уже здесь.

– Ты чего крадешься? – говорит отец и смотрит в окно. – Вон он, в машине. Попросил тебя выйти.

– Уже значит, попросил? – прошипела я сквозь плотно стиснутые зубы и сжала кулаки, – Пусть теперь меня попросит, скотина спецназовская.

Бравады много, но коснувшись ручки двери, я застываю, словно перед падением в пропасть. На самом краю. Туда, сюда. Не знаю, что ждет меня внизу. Счастье или боль?

А с другой стороны? Почему я должна бояться? Пусть он боится моего гнева. Это не я шлялась, где попало.

Несмотря на весенний день и солнце, я остро ощутила пронизывающий ветер под тонкой светлой туникой и простыми черными бриджами.

За низкими воротами стоит внедорожник Артема, чистый, как агат, сверкающий на солнце, и у меня перехватывает дыхание от воспоминаний, сколько всего произошло в кузове, на капоте, да и в самом салоне.

Стою на крыльце, чувствуя, как ветер развивает мой конский хвост и быстрым движением стягиваю резинку.

Идеальной. Он должен увидеть меня идеальной. Смотрю прямо на него, на почти безволосую голову, на улыбку, словно обращенную к кому-то за машиной, и понимаю каких трудов мне будет стоить не кинуться к нему на шею и не молить о любви.

Артем чувствует мой взгляд, поворачивается и выходит из-за машины, уже не улыбаясь.

Просто смотрит, смотрит, смотрит. Долго так, пронизывающе, словно не было этих долгих месяцев разлуки, боли, страхов.

Я резко перестаю дышать, в глазах щипит, и я их прикрываю, делая глубокий вдох, чтобы не сорваться на бег, чтобы не умолять любимого о поцелуе, а гордо, чуть задрав подбородок, спуститься по лестнице и сделать несколько шагов к нему.

Ведь я должна быть сильной, гордой и независимой.

– Голубка – слышу хриплый, такой родной голос… Так близко. Голос, что сводил меня с ума во снах и фантазиях. Голос того, кто понял, что я сдалась без битвы. Вернее, он так думает.

Размашистым шагом идет ко мне, сверкает улыбкой, как только что отчеканенный рубль, а в глазах победный марш.

Ну конечно, победный. Сейчас я ему устрою. Пусть не думает, что раз я теку только от одного сногшибательного вида этого тренажера, то ему будет так просто забраться в мои трусики.

– Стой, ковбой, – останавливаю его ладонью на пионерском от себя расстоянии. – Не так быстро.

– Настюш, давай не будем тратить время на обиды, – просит он и нахально улыбается, взяв мою руку в свою и целуя ладонь. – Лучше обними меня, я же знаю, что ты скучала.

Охренеть.

Ладонь вырываю и, чуть задев его бедром, обхожу. Виляя бедрами, иду к забору. Чувствуя, что еще немного и гнев выйдет наружу, сколько бы я не дышала и не считала до десяти.

– А с какой стати я должна была скучать? Или ждать тебя… – говорю и резко оборачиваюсь, вижу, что ему не нравятся мои слова.

– Настя, следи за словами.

– А зачем? Ты мне что-то обещал или я что-то обещала тебе! Ты уехал! Ты меня бросил!