Сексуальная жизнь наших предков

– Этого ещё не хватало! – изумлённо воскликнула Ада. – Армеллина! Поверить не могу!

– Ну, а что я тебе говорила? Теперь понимаешь, почему я остолбенела, прочтя этот кусок, и почему не хотела, чтобы дневник кто-нибудь видел? Читай дальше, и сама всё поймёшь. Осталось две-три страницы. Смотри, здесь есть оригинал письма: прабабушка не уничтожила его, а вклеила внутрь.

Ада вздохнула. Она ужасно устала, а глаза чесались, словно в них насыпали песка. В приоткрытое окно она увидела, как светлеет небо, возвещая приближение рассвета.

«И стоило ли не спать всю ночь, гоняясь за чужими секретами? – пришло ей в голову. – Разве не лучше было сразу сжечь к чёрту этот дневник, как должна была сделать бабушка с письмом своего мужа?»

– Давай, тётя Адита! Хватит витать в облаках! Хочешь, я сварю ещё кофе? Читай дальше!

Дорогая Ада!

я уже давно, задолго до того, как мы с тобой поженились, задавался вопросом, уместно ли раскрывать тебе эту тайну или стоит забрать её с собой в могилу. Никто, исключая тебя, об этом не знает, и мне бы хотелось, чтобы так было и впредь. Особенно это касается детей – ВСЕХ моих детей, как сыновей, так и дочерей: я не хочу, чтобы чувства, которые они питают по отношению друг к другу, изменились.

Почему же я не рассказал тебе этого раньше? Потому что ты по натуре недоверчива и подозрительна: уверен, прочтя моё завещание, ты снова подумаешь плохо о бедной девушке, от которой наша семья не видела ничего, кроме добра. Думаешь, я не заметил, что твоя враждебность к Армеллине порождена ревностью? Ты ведь подозреваешь её в том, что я был или даже остаюсь её любовником, и наверняка именно в этом свете станешь истолковывать мою щедрость по отношению к ней и то, что я выделил её среди других слуг.

Как ты знаешь, Ада, я никогда не был верным мужем и в целом этого не стыжусь. Может, твой отец был другим? Но вы с детьми и ты лично ни в чем не знали недостатка, а для меня имеет значение только это.

Я изменял тебе всякий раз, когда подворачивалась возможность, – даже не помню, как часто. Но с Армеллиной – нет. НЕТ! НИКОГДА! Разве я бы смог?

Признаю, я очень люблю женщин, я был прелюбодеем, донжуаном, нераскаявшимся бабником. Но инцест – нет. А Армеллина – моя дочь. И насколько я знаю, старшая дочь, мой первенец.

Ты ошеломлена этим признанием, дорогая моя Ада? Ты вышла замуж за мужчину за шестьдесят, вдовца с двумя детьми-подростками, изрядно поколесившего по миру, – и не думала, что он может что-нибудь скрывать?

Ты, конечно, захочешь узнать, как это произошло. Имеешь право.

Я был уже несколько лет женат на Лукреции и с нетерпением ожидал рождения законных детей, которым мог бы передать своё имя и состояние. Но все беременности моей первой жены, как ты знаешь, заканчивались неудачно.