Сексуальная жизнь наших предков

Моя свояченица Малинверни предложила забрать близнецов к себе, но я не желал отказываться от них. Несмотря ни на что, мне хотелось сохранить свой дом, свою семью, а для этого мне нужна была гувернантка. Я попробовал нескольких, но все они казались мне холодными, безразличными к детским чувствам. Их интересовало только жалованье. Не знаю, как мне пришло в голову, что любовь могла бы подарить Танкреди и Клоринде женщина той же крови, что и они сами, но я сразу же послал сказать прачке, что предлагаю её подопечной работу. Может быть, именно общая боль мгновенно сплотила Армеллину и близнецов. Они не знали, что девушка – их сестра, так никогда и не узнали, но с первого же взгляда полюбили друг друга. Ты своими глазами видела, насколько Армеллина и Танкреди привязаны друг к другу. А когда умерла Клоринда, эта связь только укрепилась. Теперь мальчик вырос, и Армеллина, если захочет, вольна идти своим путём. С теми деньгами, что я ей оставил, она сможет удачно выйти замуж, но если предпочтёт остаться с Танкреди, уверен, мой сын будет счастлив и с радостью примет её в свою семью, если когда-нибудь пожелает таковую создать.

И теперь, Ада, я умру спокойно, зная, что обеспечил всех своих детей, а не только законных. Но чтобы никому из них не пришлось смущаться или стыдиться, было бы уместно, чтобы о содержании этого письма никто не знал. Мне не хотелось бы, чтобы Армеллина, послушавшись дурного совета, предприняла попытку взять мою фамилию или вмешаться в делёж наследства. Насколько я её знаю, такое маловероятно, но лучше не искушать судьбу. Я также не хотел бы, чтобы Танкреди под влиянием ложного чувства справедливости сотворил какую-нибудь глупость: ни он, ни кто-либо из вас не должен чувствовать себя виноватым. Армеллина рядом, она нашла семью, а с тем, что я ей оставил, сможет начать самостоятельную жизнь с высоко поднятой головой.

Когда закончишь читать это письмо, сожги его.

Прости, дорогая моя Ада, если своей исповедью я заставил тебя страдать. Прости за всю ту боль, что я приносил тебе все эти годы. Попытайся вспомнить наши самые счастливые моменты. Я ухожу, полный благодарности и любви к тебе. Несмотря ни на что, ты была и остаёшься величайшей любовью моей жизни. То, что ты читаешь эти страницы, означает, что я умер. Прошу, помолись за душу старого безбожника.

Гаддо

Последние три страницы дневника были пусты.

Тебе, читатель, конечно, было бы любопытно узнать, что Ада Бертран сделала с дневником своей бабушки и произошли ли в её жизни или жизни её семьи какие-нибудь изменения, связанные со всеми этими открытиями. Вероятно, ты так же, как и она сама, был удивлён, узнав о неожиданных аспектах супружеской жизни Ады Феррелл.