Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

Гарту было нелегко выразить злость на других мальчиков, которые молчали. Сказав это наконец вслух, он не мог смотреть мне в глаза до конца сеанса. Все шло нормально. Мы сидели на полу, и Гарт читал мне выдержки из своей коллекции статей. Он еще не мог разговаривать о том, что произошло с ним, но по крайней мере мог читать истории о злоупотреблениях священника, а я слушала. Среди них были истории двух мальчиков, которых обесчестили в летнем лагере. Обоим было по тринадцать лет, в таком возрасте многие мальчики проходят период созревания. Это возраст начала, а не завершения развития, когда, по моим наблюдениям, пристают ко многим мальчикам. Первый рассказ Гарт прочел без видимых эмоций. Я заметила, что это потребовало от него больших усилий, даже нейтральный тон журналиста не мог замаскировать случившегося: содомский грех, физическое насилие, унижение священником, впоследствии благословившим одного из мальчиков. Эти истории было тяжело читать и тяжело слушать. Пока Гарт читал, я чувствовала, как в моем теле нарастает напряжение. Когда он отложил первую статью и принялся за вторую, я спросила, не хочет ли он сделать перерыв. Гарт покачал головой и продолжил чтение. С самого начала второй истории я поняла, что случаи обоих мальчиков очень похожи, по крайней мере жестокие действия описывались одинаковыми грубыми словами. Это был тот же самый священник. Гарт читал монотонно, и вдруг я услышала слово «ублюдок», произнесенное глубоким низким голосом. Гарт прочел истории других мальчиков и ушел, ничего не сказав.

После его ухода я заинтересовалась, действительно ли услышала то, о чем подумала. Я не была уверена. На столе моей помощницы в приемной я увидела конверт из оберточной бумаги. На его лицевой стороне была нацарапана мольба: «Пожалуйста, сохраните это». Внутри было только два рассказа о мальчиках из летнего лагеря.

На второй сеанс Гарт опоздал. Я ждала, размышляя над оставленными вырезками. Я была уверена, что истории в конверте имеют прямое отношение к его собственной, что он был «лагерным мальчиком». Но несмотря на сходство историй (тот же возраст, тот же священник, такое же злоупотребление), чувства и реакции жертв могли отличаться. На что это было похоже для Гарта? И что он почувствовал, узнав, что тот же самый человек делал подобное с другими детьми?

Гарт явился с опозданием на двадцать минут и начал быстро рассказывать, но не о злоупотреблении. Знаю ли я, что автобус 43 маршрута не всегда останавливается в Вилларде, ближайшем к моему офису? Если не выйти на этой остановке, то следующая будет у медицинского центра, а идти оттуда на двадцать минут дольше. Пока мы с Гартом обсуждали неправильное размещение остановок на маршруте, мне хотелось переключить разговор на его случай. Адвокаты просили меня побыстрее выяснить подробности и узнать, что может помочь лечению Гарта (если это возможно), а также постараться оценить, какой ущерб нанесен ему насилием. Я взглянула на оставленный мне конверт.

— Гарт, в прошлый раз ты мне оставил кое-что.

— Вы читали это? — на этот раз его взгляд встретились с моим.

— Ты сам уже читал мне.

-Да.

— Почему ты оставил мне именно эти истории, а не другие?

— Я рассчитывал, что с ними было бы легче.

— Для тебя или для меня?

— Для нас обоих, если бы я не рассказал вам.

— Ты думаешь, что это те же самые истории? Что если я прочту их, то узнаю твою историю?

— Подробности те же самые, — сказал он, — а ощущения...

— Ты мог разговаривать с кем-нибудь об этих ощущениях?

— Я сделал заявление адвокату, если вы подразумеваете это. Я написал его. Вам нужна копия?

— А ты хочешь дать мне ее?

— Мне легче ее дать, чем рассказывать об этом.

— Легче.

— Я хочу помочь другим мальчикам. Я хочу остановить такого рода дела.

— А как насчет помощи самому себе?

— Вы полагаете, что разговор об этом поможет мне! — Он на мгновение улыбнулся. — Все вы психиатры так думаете.

— На самом деле я не всегда думаю, что разговоры об этом могут помочь.

— Не думаете? — удивился Гарт.

— Иногда это слишком болезненно, а иногда дети просто не готовы к этому.

— Доктор Понтон, я ждал уже пять лет.

— Да, ждал. Это большой срок.

— Как мне начать, если я собираюсь сделать это?

— Ты уже начал, Гарт.

— В следующий раз я принесу вам мое заявление.

— Хорошо.

В следующий раз Гарт принес заявление и начал читать его.