Сексуальная жизнь сиамских близнецов

– Сросшихся близнецов классифицируют по месту, в котором соединены их тела. Эми и Аннабель относятся к третьему по распространенности типу сиамских близнецов – близнецам-омфалопагам, которые составляют примерно пятнадцать процентов всех случаев. Тела у них соединены в нижней части груди. Сердце у каждой свое, но частично общая печень, пищеварительная система и некоторые другие органы.

– Гениталии что, тоже общие? Ёбаный стыд!

– Бедные девочки, – вздохнула Лина. – Вряд ли у них общее влагалище, но некоторые нервные окончания наверняка общие. В сущности, это значит, что если этот персонаж Стивен занимается сексом с одной, то, строго говоря, он занимается сексом с обеими. Ад. По сути изнасилование!

– Что?

– Против воли же Эми.

– Да ну нахуй! Ты шутишь, что ли!

– Да я тебе говорю!

– Я смотрю на это иначе. То есть ты говоришь, что ничего страшного, если бедная Аннабель не может ебаться с парнем, которого любит, потому что ее фригидная сука-сестра Эми, придаток этот, не может уступить, войти в положение?

– Какая мерзость, Люси. Что ты за феминистка вообще, если такое говоришь?

– Феминистка, которая время от времени дает мужикам. А ты, видать, принадлежишь к другой разновидности, – предполагаю я и вижу, как Соренсон краснеет. – Мне все не терпится спросить, как все прошло с Майлзом?

– Хорошо… – Соренсон смотрит на меня, ковыряясь в ногтях.

– Расскажи мне все в кровавых подробностях. Затащила его в постель-то?

– Хватит.

– Да ладно, Лина! Скажи, вы трахались?

– Не твое дело!

– То есть нет?

– Ты иногда превращаешься в какую-то болтливую мочалку на девичнике, Люси. – Она сделала губки бантиком, встала с дивана и забралась на свой тренажер. Скорость установлена только на 6 км/ч, но хотя бы она встала на него сама, без подсказок.

– Давай, Лина!

Я стараюсь не замечать жир, этот жуткий, уродующий ее жир. И что я вижу? Выпученные глаза, сжатый рот на мертвенно-бледном лице и еще россыпь родинок с одной стороны, похожая на созвездие; могла бы быть красивой, если бы не это напряженное, испуганное выражение лица. Вьющиеся волосы по плечо, которые она постоянно убирает с глаз за уши.

После «тренировки» мы идем к ней в мастерскую, и опять от запаха смолы и химикатов у меня начинают слезиться глаза. Я стараюсь проморгаться и замечаю на верстаке кучку отлитых ею пластмассовых костей. На проволоке, закрепленной на потолочной балке, висит теперь большой скелет какого-то инопланетного мужика. Выглядит жутко, хотя и выразительно.

– Круто получается.

– Я знаю, но тут есть еще над чем поработать, – говорит она, берет фотик и начинает снимать скульптуру, хотя у нее уже пришпилены к доскам фотографии той же работы, снятые с разных углов. Потом берет череп с верстака, поднимает на свет, приставляет к стеклопластиковой голове инопланетянина.

– Это же не человеческий череп? – спрашиваю я.

– Нет. Самца гориллы. Недавно умер – в зоопарке, в Атланте. Кучу денег пришлось заплатить, чтоб его заполучить. Но он, увы, не подойдет.

Она улыбается, а мне на секунду становится жутко, Соренсон ставит череп на место, и жуть проходит.

20 Будущий человек: Процесс

О творческом процессе Лина Соренсон говорит уклончиво, объясняя это тем, что ее метод «меняется от проекта к проекту». Очевидно, она делает подробные эскизы своих ландшафтов, а затем врисовывает в них персонажей. Известно также, что Соренсон начала пользоваться средствами компьютерной превизуализации: она конструирует фоны-пространства, а затем расставляет на них фигурки, видоизменяя их позы и взаимоотношения. «Я хотела добиться, чтобы образ, являясь частью подвижного сюжета, сохранял присущее эскизу ощущение статики и постоянства. С помощью этих средств я выстраиваю нужные мне пространственные отношения между фигурками».

Далее Соренсон, которая, кстати, брала уроки таксидермии, собирает скелеты своих существ. Небольшие фигурки, как правило, сделаны из найденных художницей костей маленьких птиц и млекопитающих. Соренсон создает «новое» существо с помощью фрагментов скелетов от «старых» существ, и, таким образом, получается каркас из костей рук, ног и позвоночника. С более крупными фигурами дело обстоит сложнее, ведь найти большие кости непросто, особенно череп и таз, которые и позволяют задать внешний облик и позу, а следовательно, выражение лица и движения «нового» существа. Поэтому такие детали обычно создаются с нуля – отливаются в пресс-формах. Затем Соренсон соединяет кости проволокой. Следующий этап – нарастить на них «плоть». Соренсон всегда скрывала, как она это делает, – возможно, применяет какой-то синтетический глиноподобный материал, который лепится на кости, и таким образом формирует фигуру, после чего художница помещает всю конструкцию в большую емкость и делает пресс-формы. Далее Соренсон убирает «плоть» с костяного каркаса и в получившуюся форму заливает смолу, которая там застывает.