Секта. Ангелы умирают первыми

– Саша, про эту записочку можете забыть сразу, порвать и выкинуть. Это все пустое. Рассчитано на дурака: может испугаетесь и уедете обратно в Москву Я думаю, что тут сразу две вещи: и намек на угрозу, да и по жанру требуется. Но реально никто из людей Виссариона в отношении вас ни на что не пойдет. Во-первых, вы журналист, который ведет журналистское расследование, а значит, если они попытаются на вас как-то воздействовать физически, это опасно тем, что дело приобретет огласку в масштабах всей страны. А огласка ему никак не нужна в этом деле. Во- вторых, вы не депутат Савицкий, и со своим журналистским расследованием особой угрозы для них не представляете, кроме как итоговой статьей по материалам расследования об этой секте. Но таких статей уже было много. Как и в пользу, так и против Виссариона. Савицкого убрали, потому что он был депутат, у него была власть и он реально мог в два счета прикрыть всю эту лавочку. Он же возглавлял подкомитет в Государственной думе РФ прошлого созыва как раз по всем этим вопросам сект и религии. И он реально собирался их прикрыть на основе выводов своей комиссии, на высоком государственном уровне. А это значило в один момент перекрыть огромные, многомиллионные потоки многим людям. И самому Виссариону, и всем тем, кто за ним стоял, – криминалу, и тем, кто это все прикрывает на государственном уровне. Поэтому вместо того чтобы в два счета прикрыть эту богадельню, в два счёта убрали Савицкого, который не успел доехать с выводами комиссии даже до Москвы. А вы и я угрозы для них не несем. Они с этим легко справятся. А вашу статью спакойненько так проглотят и промолчат. Даже реакции никакой не будет, я вас уверяю.

– Но откуда им стало известно, что я веду расследование?

– Как это откуда? Я же вам говорил о том, что это все связано с бывшим КГБ. У Виссариона существует целая служба безопасности, и всю эту гору, и его, и адептов охраняет его собственная служба безопасности. Которая, да будет вам известно, состоит полностью из бывших сотрудников КГБ. Полностью, понимаете? У него нет ни одного там нормального, обычного охранника. Все они работали при Союзе в комитете. Кроме того, они видели, видимо, меня в вашем обществе. А меня они хорошо знают. Мою стрельбу из винтовки они запомнили, наверное, на всю жизнь.

–Тогда все понятно. Я как-то не учел его бывших связей с КГБ. А про то, что у него все комитетчики в этой службе, я не знал. Это, конечно же, все объясняет. Вы знаете, Михаил, я вчера вечером покопался в Интернете. Мне очень хотелось взглянуть на самого Виссариона, посмотреть, что собой представляет этот человек.

– И как? Взглянули? – с улыбкой спросил Михаил. – Как впечатление?

– Да, без особого труда. Его фотографий полно в Интернете. Я внешне всё уже понял про этого человека. Жесток, ничтожество – страдающее манией величия, скорее всего психически ненормален, по тому характерному блеску в глазах, который я заметил. При этом достаточно хорошо соображает в сторону денег. Глаза горят жадностью. На вид, стандартный аферист и мошенник.

– Вы правы, Александр. Это так и есть. Он не совсем дурак.

– Михаил, расскажите мне о нем поподробнее. Мне интересно знать его прошлое, настоящее. Психологический портрет этого человека. Если вас не затруднит, конечно.

– Нет, не волнуйтесь, меня это совсем не затруднит. Я буду очень рад вам рассказать про этого нелюдя.

–Ну, тогда давайте прямо сейчас и начнём. Рассказывайте, а я буду делать себе пометки.

–Хорошо. Слушайте:

Я застал его в период, когда он уже набирал силу. Я имею в виду то время, около пятнадцати лет назад. Мне трудно самому судить сейчас, насколько он изменился по сравнению с теми временами, когда был простым смертным минусинским ментом. Но по тем рассказам, которые я слышал, и по той информации, которая у меня есть, – сильно.

Как будто два совершенно разных человека. Один человек – Серёжа Тороп, – с трудом окончивший восьмилетку, служивший в армии в стройбате, после на заводе электриком. При всём при том, что Минусинск – это даже не Новосибирск, сами видите. Это глухая Сибирская дыра. В то время тут были одни балки да бараки. Это сейчас более – менее всё в порядок привели, а тогда тут была одна разруха. Полгорода, если не процентов восемьдесят, люди на поселении, после зоны. Или их семьи и потомки. Насколько мне известно, он и не дружил ни с кем, как приехал с родителями из Краснодара, так как-то у него не сложилось. Он вообще был крайне необщительным. А когда пришёл после армии, пил сильно. И в ментовке пил сильно, говорят, до белой горячки доходило. Пробовал себя найти где-то, пробовал разные поприща. Занялся восточными единоборствами, не получилось, ушёл, занялся живописью, вроде и задатки были, но надо было учиться, а учиться он не любил, считал себя и так самодостаточным.