Секта. Ангелы умирают первыми

–Ну так вот, почувствовал я эту ритмику и напрягся сразу. Знаете, у меня помимо ритма, врождённого слуха, не знаю, как вам объяснить, есть чувство позитива мелодии или негатива. Т. е. я чувствую, какая это мелодия – со знаком плюс тили со знаком минус. Это чувство есть практически у всех нормальных музыкантов, если они, конечно, профессионалы своего дела. Ну вот вам, к примеру. Вот поёт известная исполнительница, – нежный голос, лирические, мягкие песни, красивые, многим нравятся, но вот чувствуется какое-то отсутствие теплоты. Но спросите любого музыканта, что он думает об этой исполнительнице и я вас уверяю, в девяти случаях из десяти вы услышите, «да вроде всё нормально, но холодная она какая-то». Вот именно это я имею в виду. Это вот яркий пример мелодии и песен со знаком минус, которые как бы несут отрицательный заряд.

Вот и речь Виссариона, мягкая, ласковая, неторопливая, музыкальная, но очень холодная. Явно с отрицательной энергетикой. Я это сразу почувствовал, но думать тогда не хотелось, да и честно, не знал я его совсем. Мужик как Мужик, ну холодный, ну очень ритмично правильно говорит, ну и что? Я то зачем буду мозги себе забивать, откуда у него такая ритмика, хотел спросить поначалу, не бывший ли он музыкант, но как – то больше всё он ворковал, я тяпнул тогда свой стакан, Виссарион улыбнулся, а потом… вдруг, раз, и ритм в его речи пропал. Практически совсем пропал ритм. Он уже не говорил медленно и тягуче, незачем стало. Говорил как обычный человек, синкопировано, т. е. рвано и с очень сложным ритмом, как и у всех людей, который я уже после стакана водки не ловил.

Понятно вам Александр, с чего весь этот запрет в его секте на спиртные напитки даже растительного происхождения, и даже слабоалкогольные? Любое спиртное, практически физически воздействует на все самые важные мозговые центры. Спиртное, практически полностью блокирует доступ к мозгу, для всех этих штучек с гипнозом и нейролингвистическим программированием.

Я уже позже узнал о том, что оказывается хоть чуть – чуть выпивший человек совершенно не поддаётся никому гипнозу. Любой гипноз с выпившим человеком – бесполезная трата времени.

– Круто!

– Да уж… круто… Вот он их там и зомбирует, своих адептов. Потому и спиртное запрещено, а то же разбегутся все, как только выпьют.

– А расскажите поподробнее, о чем вы там с ним тогда разговаривали? Он вам не предлагал вступить в его секту?

– О чем говорили? Редькин ему, почти на ухо: «Сереж, это мой знакомый Михаил, он музыкант, вот приехал посмотреть». Виссарион ему отвечает что-то, я не расслышал. Потом Виссарион мне говорит: «Садитесь, Михаил, к столу нашему, вы ведь с дороги длинной». И тут же его улыбка голливудская, на которую я сразу обратил внимание. Ну я говорю: «Спасибо», сел за стол, говорю: «Не слабый у вас стол, прямо скатерть-самобранка». Это при том, что в этой секте запрещены не просто излишества там всякие, а просто ВСЕ!!!

Виссарион мне, да еще с таким нахальством, с вызовом и гордостью: «Да, не жалуемся». Редькин дико захохотал. Виссарион на него посмотрел и улыбнулся: мол, чего с придурка взять-то. Виссарион продолжает: «Вадя мне сказал, вы из Москвы?» Я: «Да, месяца два только, – Ну и, не дожидаясь этого глупого вопроса ” Как там Москва?” сразу: – Да стоит Москва, стоит». Ну, тут все опять засмеялись. Я начал рассказывать, что я и как я, что с геологами по тайге лазаю, в основном нефть ищем, ну бывает и ещё кое-что другое.

Потом Виссарион описывал, какие тут вокруг места, там советовал побывать, сям советовал побывать, предупредил, что клещей много в тайге. На Тиберкуль советовал сходить. А вот эта самая ритмика в речи появилась именно тогда, когда он начал рассказывать о природе местной. Потом что-то о свободе молол, мол, здесь свободы много – вокруг тайга нескончаемая. Ну, я так вставил, что, мол, какая свобода, это только у рабов свобода снаружи, у нормального человека она внутри, что свобода для меня – это собой оставаться, вот таким, какой я есть, несмотря ни на что, ни на какое там внешнее окружение. Потом я плавно так перешел на философию древних греков. На древнегреческие мифы. Смотрю, они не въезжают вообще, ну, думаю, что я тут про философию, перед кем? Потом говорю, вроде как в шутку, мол, официантки у вас симпатичные. Смотрю, Тороп напрягся. И отвечает мне: «Это семья моя». Я так про себя подумал, ничего себе, хорошо устроился, четырех жен себе устроил, гарем настоящий! Я прямо тогда так и оТОРОПел: в то время, и прямо гарем наяву, посреди русской тайги. У них, кстати, по учению Виссариона, можно иметь по три жены, не считая официальной. Это я потом уже узнал.

– А что он про свое учение говорил? Про свое написанное Евангелие?

– Про учение его не говорили, да и вообще, после того как я водку начал стаканами штамповать, разговора, как такового, больше не было. Да и понятно, ведь меня-то уже бесполезно было обрабатывать после водки. И все как-то быстро свернулось.