Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

«Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: „Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя“. Душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради родины. Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно „ради Иисуса, а не ради хлеба куса“, как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души своя вместе с нашей паствой…»[88]

А что с другой стороны? Там было по-всякому, но дело, как и в случае с благовещенским погромом, даже не в том, кто как себя вел, а в том, что ему за это было.

Архимандрит Иоанн (Шаховской), строго говоря, не был епископом РПЦЗ, он относился к Константинопольскому патриархату, который тоже имел приходы в Германии. Вот какими словами этот потомок древнего княжеского рода приветствовал начало войны в июне 1941 года:

«В крови и грязи пришедшее, уйдет в крови и грязи. Человеконенавистническая доктрина Маркса[89], вошедшая в мир войной, — войной исходит. „Я тебя породил, я тебя и убью!“— кричит сейчас война большевизму. До каких дней желанных и подсоветской, и Зарубежной России довелось дожить. Не сегодня-завтра откроются пути свободной жизни, свободного исповедания веры Христовой, свободных слов о Боге. Пред своей кончиной в Москве, в начале большевизма, Афонский старец, праведный Аристоклий сказал такие, буквально записанные (людьми, автору сих строк близкими) слова: „Спасение России придет, когда немцы возьмутся за оружие“…

Кровь, начавшая проливаться на русских полях 22 июня 1941 года, есть кровь, льющаяся вместо крови многих тысяч русских людей, которые будут скоро выпущены из тюрем, застенков и концлагерей Советской России. Одно это уже исполняет сердце радостью. Лучшие пастыри будут отданы Церкви, лучшие ученые — русской науке, лучшие писатели — народу, отцы — детям своим, и дети — родителям, к женам вернуться с далекого севера любимые мужья; сколько друзей разосланных вновь соединятся… Невозможно себе представить, сколько будет радости людям… Промысел избавляет русских людей от новой гражданской войны, призывая иноземную силу исполнить свое предначертание…»