Секториум

Он сделал это неуверенно, видимо, по совету отца. Я также неуверенно поздоровалась и стала осматриваться, в надежде обнаружить устройство, которое избавило бы меня от необходимости прыгать вниз с высоты. Ясо рассматривал меня исключительно скрупулезно. Такие сюрпризы природы не часто падали с неба. У меня, по всей видимости, был ненормально бледный цвет кожи, необычно темные глаза и нос, недостаточно размазанный по физиономии. А главное — волосы, для флионера факт вопиющей дикости. Не говоря уже о прическе. В нашей школе это называлось «взрывом на макаронной фабрике», но о расческе мне пришлось забыть так же, как о еде и о многих других привычных вещах. На Флио меня выбросили, в чем мама родила, и это было главным условием карантина.

— Готова? — спросил Його.

— К чему? — испугалась я, чем еще больше умилила Птицелова-младшего.

— Ты хотела кататься на флионах, — напомнил папаша.

— Да, но пока не вижу флиона.

Он указал на грибовидный объект, принятый мною за растение, и подождал реакции. Напрасно. Я не знала, как реагировать на предмет. Лично во мне он мог возбудить только гастрономические фантазии.

С момента приземления прошла минута. За минуту «гриб» поднялся на голову, раздулся в боках. Чем дальше, тем быстрее разрасталась эта странная субстанция. Птицеловы подошли к ней, и я подошла. «Гриб» вел себя как живой: дергался, раздувался куполом над нашими головами, обнажал розовую мякоть внутренностей. Он стал похож на большую медузу, которая разбухала, хлопала «зонтиком» и подскакивала, отрываясь от камня.

Купол вознесся на пятиметровую высоту, закрыл собой большую часть неба, и Його подтолкнул меня на подножку. Я вцепилась пальцами в жилки ствола и зажмурилась. Одним толчком мы взмыли над пропастью. Еще один взмах, и я потеряла из вида стартовую площадку. В этом летучем устройстве не было предусмотрено ремня безопасности, но взгляд Птицелова внушал спокойствие. Чем выше мы поднимались, тем меньше взмахов требовалось на удержание высоты, тем более упругими становились ствол и подножка, похожие на мускулистую плоть. Как оно летит, я не понимала, только с ужасом глядела по сторонам. Над нашими головами выступал упругий воротник, отводящий воздушные потоки, под нами волочилась длинная медузья «борода», с помощью которой регулировалось направление полета. Успокоившись, я заметила несколько свободных жил, намотанных на руку Ясо, и стала соображать, что рывок вниз провоцирует взмах купола.

— Машина-флиоплан, — произнес Птицелов, не спуская с меня острого глаза.

Мы поднялись над горным хребтом, дали крен и захлопали «зонтом» в направлении восходящего светила, похожего на Солнце. Закрыв глаза, можно было почувствовать себя на Земле, если бы ни одно обстоятельство: на Земле я ни разу не летала над горами верхом на медузе.

Глава 20. ГНЕЗДО ФЛИОНА

Башня уходила корнями в расщелину, крыша возвышалась над скалой, словно маяк. Издалека башню можно было принять за высокий пень, но деревья на камнях не растут. Просто семя колючей лозы ветром занесло в ущелье, прибило дождями к почве. Ствол, обвивая скалы, потянулся к свету, поднялся над горой, а флионеры уложили его витками спирали. Старые колючки впились гвоздями в мякоть свежей поросли, боковые побеги сплелись, образуя ступенчатые этажи. Наверху был связан пучок толстой косицей для гамака, но косица была еще короткая, потому фривольно росла, болтаясь на ветру.

Только в таких гнездах можно было спать на Флио по ночам. Його бросил плащ на сетку верхнего яруса и оставил меня одну под звездами высоко в горах, в холоде и родном аромате микстуры. Здесь было страшно. Казалось, все северные ветра пролетали сквозь земли клана, стараясь раскачать плетеную конструкцию. Она скрипела, как старая корзина, я глубже зарывалась в складки плаща и мечтала о том, чтобы до утра меня не сдуло отсюда в пропасть. Если б можно было уйти, я пошла бы отсюда на край света, но ветер не давал мне высунуться из гнезда. На Флио не было принято гулять по ночам. Лучше было затаиться в укромном месте и подумать, чем был хорош уходящий день и чем лучше будет день завтрашний.

Сначала я боялась умереть, потом боялась улететь, со временем меня посетила более оригинальная идея: что если на крышу сядет флион? Мне же не выбраться отсюда, пока его не сгонят. А главное, как бы этой ночью ему не пришло в голову снести яйцо. Оно устремится вниз по плетенке, тогда уж мне точно несдобровать. А если к рассвету вылупится птенец, боюсь, я послужу ему калорийной пищей.