Секунда между нами

Она сбрасывает сарафан и остается в бикини, он быстро снимает футболку. Они с плеском бросаются в воду и устремляются вперед, к глубине. Когда они полностью погружаются в воду, Хуан подплывает к ней, и она чувствует, как его руки обвивают ее талию. Его лицо настолько близко, что она видит капли воды на его темных ресницах. Она кладет руки на его мускулистые плечи, и никто из них уже не касается дна. Он целует ее, и мир вокруг кружится и постепенно тонет в звездной темноте.

Двадцать три

2012

РОББИ

В голове пульсирует. Вокруг голоса. Снова прохладно. Открываю глаза и вижу размытые лица людей в черных мантиях. Над величественным серым зданием сияет голубое небо. Мы во внутреннем дворике, где я точно бывал раньше, кажется, это на каком-то фестивале. Похоже, мы вернулись в Эдинбург.

Это ее выпускной?

Слава богу, что предыдущее воспоминание оборвалось в том самом месте. Черт бы все это побрал. Чувствую себя отвратительно. И что было дальше? Они оказались в одной постели? Признаю, я поступил подло, когда поцеловался с Лив. Но я ведь не спал с ней в эти два месяца.

Или?..

Мои внутренности вдруг начинают скручиваться в отвратительный клубок. Слова Матильды, сказанные Дженн… Не стоит тянуть с этим слишком долго… Он не станет думать дважды…

Я выпускаю воздух из легких. Вот дерьмо. Когда же у нас с Лив все случилось? Конечно, это не могло произойти так быстро. Или могло?

Помню только, что я изнывал от тоски и был зол на весь мир. А потом вдруг будто откатился назад, до встречи с Дженн. Как-то в пятницу вечером я просматривал список контактов, раздумывая, с кем бы развлечься. И палец застыл над именем Лив. Я не видел никаких причин, которые мешали бы мне общаться с ней на тот момент. Мы с Дженн расстались – она ясно дала мне это понять, – а с Лив мы много лет были друзьями. Настало время возобновить дружбу. И наверняка она где-то развлекается.

Она никогда не скучает.

Я написал ей, и она сразу ответила: «Джордж-стрит. Придешь?»

Мы встретились в каком-то полуподвальном клубе. Там было темно и грязновато. Мы выпили очень много шотов. Но даже когда у меня все поплыло перед глазами, я понимал, что стою у черты, и если я пересеку ее, то с прошлым будет покончено навсегда. Я и Дженн. Всё. Окончательно и бесповоротно.

Я не очень хорошо помню, как это случилось, мы просто набросились друг на друга у бара и стали целоваться как сумасшедшие.

В животе все сжимается в комок.

Сейчас это кажется мне какой-то дикостью. А раньше я воображал, что все логично: виновата Лив, но никак не я. И раз уж Дженн ушла без всяких объяснений, значит, я имею полное право поступать так, как мне заблагорассудится. Но теперь я начинаю осознавать, что тогда я смотрел на все сквозь призму собственного эгоизма. Я видел ситуацию только со своей точки зрения и запомнил случившееся так, как мне хотелось.

Но когда я увидел все глазами Дженн, мне стало ясно, как сильно ошибался.

Несколько лиц вокруг меня внезапно обретают четкость. В толпе, в черных мантиях и розовых лентах через плечо, появляются Дженн и Дункан.

Чувствую себя ужасно.

Что ж, по крайней мере, это Дункан, а не Дон Хуан, у которого только одно на уме. Дункан заботился о ней по-настоящему.

В отличие от меня.

Рядом с ними – пожилая пара. Женщина такая же светловолосая и голубоглазая, как Дункан. Она мило улыбается и жестом просит их встать ближе друг к другу, чтобы сделать фото. Видимо, его родители.

– Ну что? – говорит женщина, отступая назад. – Сегодня вы два взволнованных выпускника? Дженни, ты выглядишь просто великолепно!

Она права. Дженн великолепна. Но мне тяжело на нее смотреть, зная, как подло я поступлю с ней в будущем.

Его родители обсуждают между собой планы на обед после церемонии.

– Как ты? – доносится голос Дункана.

– Нормально, – отвечает Дженн. – Просто я думала, она все-таки придет.

Наконец я поднимаю на нее взгляд.

Вот дерьмо. Ее матери здесь нет. Неужели она не удосужилась приехать хотя бы на выпускной дочери?

– Я знаю, – мягко произносит Дункан. – Но все будет чудесно, вот увидишь. Сходим куда-нибудь в хорошее место, посидим с родителями. Они ведь тобой тоже очень гордятся.

Она кивает, но выглядит такой потерянной в этой толпе радостных выпускников, обменивающихся поздравлениями.

– И старайся думать о чем-нибудь хорошем, – добавляет Дункан и берет ее за руку. – О солнечных пляжах Австралии, о том, как ты проснешься, а за окном – тот самый вид, о котором мечтала.

Дженн наконец улыбается, и сразу становится ясно, насколько Дункану важно видеть ее счастливой. Не припомню, чтобы я когда-нибудь говорил Дженн вещи, хотя бы отдаленно напоминающие такую преданность. Я всегда просто дурачился, вел себя как идиот. Никогда не думал о будущем. И о том, чего хочет она.

Какой-то шум рядом со мной. Дженн внезапно бросается прямо в толпу. Куда это она?

– Дженн! – окликает ее Дункан, но она не оборачивается.

Я в изумлении следую за ней.