Секунданты

– Рустам и Раиса Ибр-р-рагимовы! «Медвежья оперетта»! – передразнил он циркового шпрехшталмейстера. – Слыхали? Аттракцион экстра-класса. За пять лет побывал в Венгрии, Чехословакии, Бразилии, Перу, Аргентине, Мексике, Гонконге и Японии!

– Расхвастался, – покачала головой Изабо.

– А разве нечем?

– Ну а что кроме? – в лоб спросила Изабо.

– А что должно быть?

– Значит, только мерзавцы? – в этот вопрос Изабо вложила столько, и голосом, и взглядом, что Валька весь напрягся. Она уже не намекала – требовала!

Беззаботность Четвертого его не обманула. Он почувствовал крутой поворот в разговоре.

– В общем, да, – подумав, сказал Четвертый. – Мне это дело нравится. Годика через два в ГИТИС буду поступать, на цирковую режиссуру. Буду режиссером-постановщиком номеров с крупными хищниками. Решено.

– Тоже дело, – сказала Изабо и пошла на кухню – сварить наконец кофе.

Четвертый медленно обошел мастерскую, перетрогал все на полках. Валька взял полистать для приличия книгу, но на самом деле следил за Четвертым. И оба молчали, избегая встречи взглядов, пока Изабо не принесла поднос с тремя чашками и тарелкой печенья.

– Я так понимаю, – сказала она, когда застольная беседа совсем уж не заладилась, – ты приехал сообщить, что мировой литературе на тебя рассчитывать не надо?

– Есть кому и без меня ее двигать, – спокойно ответил Четвертый. – Вон Широков. Наверняка давно сдал книжку в издательство. А Второй, говорят, вообще свое дело открыл. Сам себя публикует, не иначе. Так что не пропадет мировая литература. Перестал я понимать, зачем все это нужно.

Пока он говорил, Изабо встала и взяла с полки томик Чесса.

– Держи! – шлепнула она книжку на стол. – Для тебя берегла, не знала только, куда послать.

– Удалось-таки! – восхитился Четвертый. – Что значит пять лет в городе не был… Спасибо.

Но к книжке даже не прикоснулся.

– Ты видел Пятого? – спросила Изабо.

– Нет, и наверняка не успею, – решительно ответил Четвертый, и Валька понял, что он не хочет ничего из своей прежней, домедвежьей жизни. Кроме Изабо… зачем бы?

– Спешишь к матери? – погрустнела Изабо.

– Я же всего на два дня. Хоть с ней толком наговориться…

Они явственно затосковали оба, и вместе с ними затосковал Валька, и заходил по мастерской, мучаясь и не зная, куда себя девать.

Изабо с Четвертым встали и прощально обнялись.

– Ты здорово изменился, – сказала она.

– Да, отрастил бороду.

Она потрогала эту курчавую бороду кончиками пальцев. Он потерся щекой об ее руку. Старая игра в мальчика и мамочку еще длилась, хотя мелкими шажками отступала все дальше и дальше в небытие.

– Вот скажи мне, куда исчезает все то тепло, которое исходит от нас? – спросила Изабо. – В какое мировое пространство? Может так быть, что оно хоть кого-нибудь когда-нибудь отогреет?

– Оно рассеется в мировом пространстве, – ответил Четвертый. – Пространство большое, а тепло маленькое.

– А пять лет назад все было иначе – пространство маленькое, а тепло большое, – и Изабо, как обычно, фыркнула.

– Пять лет назад мне было восемнадцать. Ну, пойду я, что ли?

– Погоди, я тоже сделаю тебе подарок.

Изабо взяла со стола свой исторический охотничий нож, вытерла его о штаны и протянула Четвертому.

– Острое дарить не к добру, – предупредил он.

– А что теперь у нас к добру? Бери, бери, пригодится. Будешь им колбасу резать и меня вспоминать.

Изабо шагнула к Четвертому, и они крепко обнялись. Валька понял – в последний раз.

– А теперь прощайся с Валентином, – потребовала Изабо. – Ну, давай, давай, прощайся.

– Прощай, Валентин, – помолчав, очень четко сказал Четвертый.

– И ты тоже прощай, – не менее четко ответил Валька.

– Так, – подтвердила Изабо.

Четвертый улыбнулся ей, подхватил свой пакет и вышел.

Наступило молчание.

– Черт, черт, как нелепо все вышло, – вдруг забормотала Изабо. – Не надо было мне его ни о чем спрашивать! Он же – всей душой ко мне, а я…

– Зачем он приезжал? – недовольно спросил Валька.

– Меня увидеть. Ну, ему было интересно, как мы без него эти пять лет справлялись. И хотелось показать, что вот он тоже чего-то в жизни достиг… ну, сложно все это.

– Чего доброго, на днях ваш Третий пожалует, – мрачно предрек Валька. – Как ты полагаешь?

– Полагаю, что вряд ли. Он там тоже бьется, как рыбка об лед. Ему не до путешествий. Русская литература и в России-то не кормилица, а за границей – вообще обуза. Но я слыхала, что писанину не забросил, и на том спасибо. Смотри! Четвертый книжку не взял!

– Догнать? – не рассчитывая на положительный ответ, ехидно поинтересовался Валька.

– Нет, – Изабо накрыла книгу рукой. – Зачем же сразу два прощальных подарка?

Тут Изабо и Валька одновременно вспомнили про пистолет. Он лежал на белом одноногом столике среди чашек. Они сели за столик и оба уставились на оружие.

– Подарочки!.. – проворчала Изабо. – Ничего себе прощальные подарочки!.. Могу теперь кого-нибудь вызвать на дуэль. Знаешь, Валька, раньше говорили не «вызвать на дуэль», а «позвать на поле», в прошлом веке и в позапрошлом. Поле, снег, желательно два барабана и вытоптанная дорожка, чтобы сходиться, остальное – роскошь. Ну и секунданты.