Селестина

Среди животных также царит вечная вражда: рыбы, звери, птицы, змеи — все преследуют друг друга: лев волка, волк козу, собака зайца; и когда бы это не похо­дило на известную побасенку, я не скоро закончил бы мой перечень. Слон — такое могучее, сильное животное — пу­гается и убегает при виде жалкого мышонка, едва заслы­шит, как тот скребется. Василиск, по воле природы самая ядовитая и опасная из змей, нагоняет свистом страх на сородичей, рассеивает и обращает их в бегство своим по­явлением, а одним своим взглядом поражает их насмерть. Злобная гадюка во время зачатия от великой нежности сжимает в пасти голову самца с такой силой, что убивает его; а когда она плодится, первое чадо разрывает лоно ма­тери, прокладывая путь остальным. Она гибнет, и дете­ныш как бы мстит за смерть отца. Где найти распрю, борьбу или битву страшнее этой, когда живое существо носит в чреве своем того, кто его пожрет?

Не меньше естественных раздоров должно быть и среди рыб; ведь известно, что море столь же богато рыбой всех видов, как воздух и земля — зверем и птицей, а то и бо­гаче. Аристотель и Плиний[8] рассказывают чудеса о ма­ленькой рыбке по названию Echeneis и об ее воинственном нраве. Приблизившись, например, к суденышку или даже к большому кораблю, она останавливает его, не давая дви­нуться с места, как быстро ни мчат его волны, о чем упо­минает и Лукан,[9] говоря:

Non puppim retinens, Euro tendente rudentes,

In mediis Echeneis aquis.

(«Есть там также рыба, зовущаяся Эхенеис, что преграж­дает путь кораблю в море, когда ветер Эвр натянет ка­наты».) О распря в природе, достойная изумления: ма­ленькая рыбка оказывается сильнее, чем большое судно и вся мощь ветров!

Если же мы заговорим о птицах и их постоянных ссо­рах, то еще раз убедимся, что все живое пребывает в веч­ной борьбе. Большинство птиц — хищники, как, например, соколы, орлы и ястребы, вплоть до дерзких коршунов, которые похищают из-под материнского крыла цып­лят, выкормленных в наших усадьбах. Говорят, что на во­стоке, в Индийском море, водится птица небывалой вели­чины, по имени Рок, которая в клюве уносит под облака не одного и не десять человек, а целый корабль со всеми сна­стями и людьми, и потом ударом крыла низвергает злопо­лучных мореплавателей с этой высоты, и они гибнут же­стокой смертью.

Что же тогда сказать о людях, коим подвластно все вышеописанное? Кто объяснит их войны, вражду, зависть, стремления, перемещения, недовольство? Их страсть ме­нять наряды, разрушать и обновлять здания, их разно­образнейшие и противоречивые поступки, свойственные нашему слабому роду человеческому?

И так как весь этот раздор существует с древнейших времен, меня ничуть не удивляет, что и данное произведе­ние явилось предметом споров и борьбы, вызывая разно­речия среди читателей, ибо каждый высказывался о нем сообразно своему вкусу. Одни находили его слишком мно­гословным, другие — слишком кратким, одни — приятным, другие — неясным; таким образом, одному богу удалось бы перекроить его по мерке столь различных требований. Тем паче, что книга эта, подобно всему сущему в нашем мире, подчинена все тому же закону: «Сама жизнь человеческая, если приглядеться к ней, с детских лет и до седых волос есть не что иное, как сражение».