Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

В этом своем стремлении я был далеко не одинок. Западная культура не способствует вере в то, что наше эго определенно или ограничено. Она заставляет нас внимать вымыслу, что эго представляет собой открытую, свободную, исключительно чистую и яркую возможность; что все мы рождаемся с одинаковым набором потенциальных способностей вроде нейронных «чистых листов», как если бы всякий человеческий мозг сходил с конвейера Foxconn [111]. Так возникает соблазн принять за чистую монету культурную ложь, что мы способны достичь всего, чего пожелаем, и стать кем угодно. Эта ошибочная идея чрезвычайно ценна для нашей неолиберальной экономики. Ту игру, в которую она вынуждает нас играть, проще всего оправдать с моральной точки зрения, если в момент ее начала все игроки имеют равные шансы на победу. Кроме того, если все убеждены в своей одинаковости, это обосновывает призывы к дерегулированию деятельности корпораций и уменьшению вмешательства государства: соответственно, выходит, что если человек проиграл, значит, он просто мало старался и не верил, а стало быть, с какой стати кто-то должен его спасать?

Все это усугубляется обстоятельством, что мы, подобно Фрейду, естественно считаем, будто у нас такое же сознание, как у других людей. Это заводит нас еще дальше в ловушку и позволяет нам с легкостью строго судить окружающих. «Если я смог, то почему они не могут?» – рассуждаем мы. А затем, конечно, мы используем эту же логику против самих себя, повторяя мантру перфекциониста: «Если они смогли, почему я не могу?» Все это дополнительно осложняется тем, что мы очень сильно переоцениваем свою способность контролировать ситуацию. Даже если пренебречь мнением экспертов и исходить из того, что наша воля совершенно свободна, доказано, что жители Запада «менее адекватны в оценке выбора» по сравнению с остальными людьми и склонны усматривать причины неудач человека в пороках его «я», а не в биологии, среде или ситуации. Индивидуализм заставляет нас осуждать других. Для нас вина – словно объект в пространстве, нечто реально существующее и принадлежащее кому-то. Когда мы решаем, что она принадлежит нам или кому-либо еще, мы игнорируем чрезвычайно сложную природу человеческого поведения. Наркоманы и бездомные, люди, склонные к насилию или ожирению, а также те, кто в силу обстоятельств оказался в тюрьме, – всех их мы с легкостью обвиняем, но с трудом прощаем. Если нечто является тем, чем кажется, то и ты, когда терпишь неудачу, плохой.

Нетрудно понять, почему нас подсознательно тянет к этой идее. Она начала витать в воздухе как минимум 2500 лет назад, когда грекам стал свойствен индивидуалистский подход к совершенствуемому «я», привлекающий нас до сих пор. Околдованные культурой, мы ожидаем, что окружающие всегда будут действовать рационально и контролировать свое поведение. Когда они нас разочаровывают, мы реагируем с недоверием и гневом. Но люди не то, что мы о них думаем. Не все мы сделаны из одинаковых высокоточных деталей. Не все мы одинаково хорошо собраны, чтобы бороться с трудностями среды. Мы – кучки биоматериала, которым придали форму преимущественно случайные события. Наш «человеческий потенциал» далеко не безграничен.

Однако это вовсе не та модель «я», которую регулярно демонстрирует нам наша культура. Напротив, нам предъявляют индивидуумов с абсолютно свободной волей и способностью стать кем угодно. А становятся они, как правило, стройными, оптимистичными, трудолюбивыми, популярными, социально ответственными экстравертами с высокой самооценкой и предпринимательской жилкой – словом, с полным набором качеств героя Айн Рэнд. Имея греческие корни, эти герои оказываются прекрасны как внутри, так и снаружи и при этом движутся в сторону совершенства. Благодаря своему христианскому началу они вдобавок обладают чистым и благообразным внутренним миром. Поскольку они гуманисты, то будут «самими собой», настоящими, а также не преминут взять ответственность за все, что с ними происходит. Так как они неолибералы, то будут самодостаточны, успешны, а также неумолимы в достижении своей мечты.

Неолиберальная культура прославляет некую романтизированную, сотканную из фантазий разновидность такого человека. Она создает, а затем продает нам «сделанного на заказ» героя. Истории, которые мы слышим от друзей, читаем в газетах и книгах или видим в кино, превозносят эту категорию людей, одновременно умаляя другие. Словосочетание «тихий одиночка» звучит сегодня в нашей культуре почти как «серийный убийца», а Сьюзен Кейн в своей популярной книге «Интроверты» описала «экстравертный идеал», к которому она неравнодушна. Дэниел Неттл пишет, что экстраверты – «чрезвычайно активные люди, способные в погоне за поставленной целью прибрать к рукам огромные ресурсы» и наслаждающиеся «обретением статуса и привлечением внимания общества». Он мог бы с равным успехом описывать идеальное «я» из Древней Греции или неолиберального героя.