Селфи с музой. Рассказы о писательстве

16 июня состоялся первый тур выборов. Ельцин набрал 35 процентов, Зюганов – 32, Лебедь – 14, Жириновский – 7, умный зануда Явлинский – всего 5. Разрыв между двумя лидерами оказался минимальным, что при мощном государственном ресурсе и доминировании «демокрадов» в СМИ выглядело как явная победа коммунистов. В лагере Ельцина запаниковали, стали лихорадочно искать выход и нашли. 18 июня генерал Лебедь, получив пост секретаря Совета безопасности с особыми полномочиями, призвал свой электорат голосовать за ЕБН, как метко окрестила бухающего президента газета «Завтра», где я в ту пору активно печатался. Но это ещё ничего не значило, многие сторонники Лебедя и Жириновского за Ельцина во втором туре, назначенном на 3 июля, голосовать не собирались. Коммунисты почуяли дыхание победы, а народ только ждал отмашки, чтобы снести до основанья ещё не укоренившийся капитализм вместе с нерусской «семибанкирщиной». Как я уже сказал, все билеты на самолёты, вылетающие за рубеж после 3-го, были раскуплены.

Впрочем, генерал Лебедь, прототип моего адмирала Рыка из «Демгородка», недолго пользовался плодами хитроумного сговора. Замирив Чечню на невыгодных для Москвы условиях, он объявил: «А теперь я займусь казнокрадами, коррупционерами и олигархами!» Судя по тому, как вёл себя генерал позже, став губернатором Красноярского края, он и в самом деле был готов всерьёз заняться ворьём, поэтому в октябре 1996-го его облыжно обвинили в подготовке переворота и безжалостно сместили со всех постов. Чувство благодарности в живой политике вообще не встречается.

О моей первой встрече с генералом Лебедем написано в эссе «Как я построил «Демгородок». Во второй раз наши пути пересеклись в 1998 году, когда «Реалисты» по поручению администрации поддерживали губернатора Красноярского края Валерия Зубова, на чьё место как раз нацелился бывший секретарь Совбеза. Я сначала не хотел лететь в Красноярск, но у меня ещё теплилась надежда на продолжение выпуска альманаха, и я принял настоятельное приглашение Нины Жуковой.

Хозяин края Зубов произвёл странное впечатление: маслянистые кудри, медоточивое пришепётывание и мечтательно-плутоватый взор. Первое ощущение меня не обмануло: он оказался одним из трёх депутатов Думы, воздержавшихся в 2014 году при голосовании за возвращение Крыма.

«Реалисты» задание провалили: Лебедь убедительно одолел Зубова, несмотря на потраченные Москвой деньги и корыстную поддержку СМИ. Я наблюдал избирательную кампанию вблизи и отчётливо видел: народ на стороне Лебедя. Впрочем, «Реалисты» особо и не напрягались. На встречах с избирателями на вопрос, кому отдать голос, я отвечал с ухмылкой: «Голосуйте сердцем!» А наш конферансье на главном предвыборном митинге в оперном театре объявил, придумав на ходу, что он-де сидел с Валерой Зубовым за одной партой и вот теперь, столько лет спустя, наконец нашёл своего любимого одноклассника… Возможно, эта оригинальная идея пришла ему в голову после нескольких дней пьянства, которым мы разнообразили дурацкую избирательную командировку. Зубов от такого наглого самозванства чуть не заплакал, но вынужден был прилюдно обниматься с внезапно нашедшимся «однопартником».

3. Недоделанная история

Однако вернёмся в 1996 год. После оглашения результатов первого тура мне позвонил Меньшов:

– Юра, я снимаю фильм о Зюганове. Покажут накануне голосования 1 июля. Можете в кадре пообщаться с Геннадием Андреевичем и его семьёй?

– Могу…

Ко мне режиссёр обратился не случайно. С конца 1994 года я стал одним из трёх ведущих федерального образовательного канала «Российские университеты», делившего четвёртую кнопку с НТВ. Вообще-то мой роман с телевидением начался гораздо раньше, ещё при советской власти, о чём я как-нибудь расскажу. Так вот, в выходные дни «Университеты» превращались в «Семейный канал», и я, придумав рубрику «Семейный обед», приглашал в эфир лидеров оппозиции с чадами и домочадцами: Проханова, Бабурина, Рогозина… Начальство, должен признаться, не препятствовало, вся ответственность возлагалась на ведущего. Забегая вперёд, скажу: после победы Ельцина контроль ужесточился, а «Народные университеты» закрыли, отдав целиком четвёртую кнопку верному НТВ.

Итак, я согласился на предложение Меньшова и вскоре оказался в гостях у Зюганова в доме из бежевого кирпича неподалёку от Белорусского вокзала. Теперь такие дома именуют элитными, а тогда называли – «цековскими». По советским понятиям жилплощадь у вождя постсоветского пролетариата была роскошная, четырёхкомнатная, улучшенной, как говорили, планировки. Символично, что чуть ли не на той же лестничной площадке жил до недавнего времени и Борис Ельцин, позже переехавший в элитный дом на Рублёвке, куда переселились и его присные. Квартира Зюганова была обставлена в полном соответствии с дефицитными грёзами неизбалованного советского потребителя: импортная мебель, хорошая видеотехника и много-много книг, в основном собрания сочинений – корешок к корешку. Никаких излишеств вроде антиквариата не припомню.