Selfish (СИ)

Бетти Купер не любила алкоголь. Её воротило от одного только запаха. Но состояние обязывало, да и клятвы лучших друзей ни в коем случае нельзя было игнорировать. Несмело встав с качелей, девушка улыбнулась и вложила свою ладонь в ладонь Арчи. Вечер обещал быть интересным.

***

— И я просто стою посреди всего этого кошмара и думаю: откуда здесь все эти шарики? Кто их надувал? Почему они такие… сдутые? Если честно, я до сих пор размышляю над этим. Неужели Кевин допустил этот провал? А гирлянда, ты видел гирлянду?

— Нет, а что с ней?

— Она же мигала всего пятью режимами. Я считала. Режим сменялся каждую минуту, это я тоже считала. Получается, пять минут можно было радоваться этой красивой гирлянде, а потом всё по-новой, голова кругом!

Арчи заливисто рассмеялся, заражая и некогда угрюмую Бетти. Они сидели на полу в его комнате, опустошив почти всю бутылку, делясь воспоминаниями о худшем лучшем вечере в их жизни и нарочно не затрагивая ни Джага, ни Веронику в своей этой беспечной пьяной болтовне. Нет, вовсе не потому, что им было больно думать о разрыве. Просто у них были темы поинтереснее, чем парочка эгоистов, решившая их бросить. Например, плохо надутые шарики или скудный набор режимов у гирлянд.

В комнате было невыносимо жарко, так что Бетти ни на секунду не задумывалась, прежде чем снять с себя надоедливый свитер и остаться лишь в одной майке. Арчи сделал пару глотков из бутылки, и его взгляд, точно невесомая железяка, вдруг припечатался к магниту в виде груди Бетти Купер. Прежде он не смотрел на неё под таким углом, да он вообще не смотрел на неё пьяным, а ещё её грудь никогда не была у него на виду, но сейчас эти аккуратные полушария, обтянутые тонкой тканью белой майки, эта зона декольте с манящими выпуклостями просто напрочь лишили его рассудка. Решено: с Бетти Купер надираться нельзя. Все девчонки хорошеют после расставания, а если эта девчонка ещё и его горячая соседка и лучшая подруга — смело надевай петлю на шею.

— Да уж, у меня тоже голова кругом, — прохрипел он и глянул в потолок.

Почему он раньше не замечал то, какая она сексуальная? А, черт тебя подери, хватит, хватит лгать, Эндрюс! Как это — не замечал? И когда случайно задерживался у окна, радуясь тому, что она не задернула шторы, пока переодевается? И когда целовал её якобы под действием адреналина и слепого притворства, а на деле же сгорая от этой чёртовой контролируемой страсти? А может быть, в тот майский вечер, трахаясь с Вероникой, когда вдруг в испуге отпрянул от неё, увидев под собой извивающуюся Бетти? Но она ведь лучшая подруга. С ней ведь нельзя так.

Словно почувствовав плачевное состояние друга, Бетти чуть отодвинулась. Она заметила и его тяжёлый взгляд, и его язык, проскользивший по нижней губе, а ещё заметила, нет, почувствовала, как тёплая волна возбуждения вдруг мурашками пробежала по её телу. Купер ругала себя недолго, а затем схватила бутылку и сделала несколько неумелых глотков, тут же закашлявшись. Запить шальные мысли терпкой жидкостью не получилось, но теперь фантазия хотя бы не рисовала руки Эндрюса на её теле.

— Мы хоть и были трезвыми, но половину выпускного я не помню, — пробормотал Арчи, не сводя глаз с потолка, будто он самое интересное, что здесь есть. — Помню только песню…

— Я плакала.

Резко повернув голову в сторону блондинки, он широко распахнул глаза.

— Правда?

— Да. У меня язык развязан, я бы в жизни не рассказала тебе, как хныкала, пока ты пел.

— А я бы не рассказал, что написал эту песню черт знает когда, сидя у ступенек твоего дома, когда мы впервые сильно разругались.

Бетти захохотала, а потом вдруг остановилась.

— Ты серьёзно?

— Да.

— В тот самый вечер, когда я…

— Призналась мне в любви.

Щеки её вспыхнули румянцем. То ли это новая волна опьянения, то ли смущение. Как давно это было… так много изменилось с тех пор. Они пережили столько жутких, невозможных вещей, они выросли и научились держать под контролем себя и свои чувства. Только изредка система давала сбой, выражаясь в этих коротких замыканиях в виде резких приступов ревности, внезапных поцелуев и многозначительных взглядов, подаренных лишь друг другу. Бетти задумалась: если бы сейчас ей выдалась возможность вернуться в прошлое — призналась бы она Арчи в любви снова, зная, что за этим последует?

— Красивая песня, — Купер сглотнула обиду и отвернулась.

Мир вокруг неё закружился. Огоньки из соседних окон превратились в порхающих перед глазами мотыльков. Бетти смотрела на улицу, Арчи смотрел на Бетти.

— И ты красивая.

Они одновременно посмотрели друг на друга. В глаза, которые определённо могут сказать больше, чем они сами, на губы, которые категорически запрещено целовать, на грудь, чёртов ты извращенец, Эндрюс, отвернись, отведи уже свой гребанный взгляд великого страдальца!

— П-правда?