Selfish (СИ)

Арчи кивнул, широко и пьяно улыбаясь. Она вдруг придвинулась ближе и закусила губу, опустив взгляд. Щеки неистово запылали, а затем загорелось всё тело, перебираясь жгучим пламенем и на Эндрюса. Пожар был такой силы, что справиться с ним не представлялось возможным, но вряд Арчи намеревался потушить это пламя, когда хватал Бетти за бедра и усаживал её на своих коленях. Он сел, облокотившись о спинку кровати, и выпрямился, впиваясь, наконец, в её губы требовательным поцелуем. Она ответила не сразу, опешив, но приятная истома от выпитого бурбона и ощущения его горячих губ на её губах сделала свое дело: девушка обвила шею Эндрюса руками и позволила его языку проникнуть к ней в рот.

— Я буду самым мерзким лжецом, если скажу, что не желал этого и не думал об этом с момента нашего последнего поцелуя, — пробормотал он ей в губы, сминая их и кусая.

Её сбило сильнейшим ударом морального удовлетворения. Вот он, тот самый ящик пандоры. Источник всех их несчастий и двух тяжёлых расставаний. Нерешенный вопрос между этими двумя, поставленные на паузу чувства, которых только полей бурбоном — и они превратятся в такой сорняк, выдрать который не удастся никому, а если и попробуют ранить эти ещё пока свежие ростки, он зацветет с новой силой. Потому что корень их, помещенный в плодородную почву из взаимоуважения, крепкой дружбы, вытекающей из этого влюблённости, желания защищать друг друга и просто бешеного желания, слишком крепок и могущественен.

В конце концов, это всегда должны были быть Бетти и Арчи.

— Раз уж у нас вечер откровений, — Купер вскинула голову, позволяя его влажным губам перебраться на её шею. — Я шла к тебе пить бурбон, тайно надеясь на такой исход.

Он посасывал нежную кожу, прикрывал в удовольствии глаза от этого крышесносящего аромата мёда и сирени, а потом вдруг что-то щёлкнуло в нем, заставляя окончательно слететь с катушек. Арчи оставлял на её шее укусы, скользил ладонями по пояснице и медленно подбирался к груди Бетти. Она несмело накрыла его лицо ладонями и притянула к себе за новым поцелуем в губы, и тогда Эндрюс понял — это зелёный свет.

Ладони Арчи обхватили её грудь. Бетти тихо замычала от удовольствия и поёрзала на его бёдрах.

— Следующая правда за мной, да? — в тон вернулась привычная нахальность и игривость. Он выгнул бровь, дожидаясь, пока в плену удовольствия она кивнет. — Я хочу тебя, Бетти Купер. Ты — самая первая сексуальная фантазия тринадцатилетнего парнишки, который вдруг обнаружил, что у него есть член.

И как бы в подтверждение своих слов Эндрюс схватил её за талию и поднял бедра, отчего девушка вздохнула, почувствовав его возбуждение, уперевшееся в её промежность.

— Арч, — простонала она, прикрывая глаза.

— Завтра мы все свалим на бурбон, да? — в его нетрезвом голосе проскользнули нотки беспокойства.

Бетти улыбнулась и кивнула, снова целуя парня. К черту всё, подумал Эндрюс, стягивая с неё майку, мы и так слишком много времени упустили, размениваясь на пустые отношения.

У них не было другого шанса. Оставшись в одном бюстгальтере, Бетти завела руки за спину и расстегнула его, предоставляя восхищенному взгляду Арчи обзор на свою оголенную грудь. Благоговейная улыбка вмиг сменилась хищной: он наклонился и сжал зубами её сосок, лаская рукой другую грудь. Купер застонала, извиваясь и чувствуя его член, рвущийся наружу из плотной ткани джинсов. Дрожащие от возбуждения руки блондинки потянулись к пряжке его ремня, но Эндрюс среагировал быстрее, ловко подхватив девушку на руки. Он унёс её в сторону своей кровати, не разрывая поцелуй. Она улыбнулась, когда её спина встретилась с холодной тканью одеяла.

— Чёрт возьми, Бетти, ты ведь всегда была такой горячей, — прошептал Арчи, нависая над своей некогда лучшей подругой и обводя её такое желанное тело голодным взглядом.

— А ты всегда так много болтал?

Намёк был незамедлительно понят и, выбравшись из заточения в виде джинсов и боксеров, Эндрюс принялся раздевать девушку, лежащую под ним. Как он мог не замечать её охренительное тело за всеми этими глупыми свитерами и юбками, никак не подчеркивающими такую фигуру, на которую только и надрачивать всяким извращенцам в душе в два часа ночи? Он довольствовался малым: её взглядами, мимолетными жестами, объятиями и собственной фантазией. Но сейчас Бетти лежала под ним и изнемогала от страсти, парализующей их обоих. Разве мог он мечтать о большем?