Семь дней до сакуры

– Мы ничего не можем сделать. Если бы можно было привести его к нам домой и пару лет там держать – это была бы помощь. А так… это только отсрочка. Его схватят, когда он пойдёт в горы. На всех дорогах посты, там очень сурово следят за дорогами: кто, куда и зачем едет. Если путники едут в Эдо – пусть едут, там полиция за всеми следит. А если из Эдо на окраины и особенно в сторону гор – ух, тут прямо кошмар. Всех шмонают, проверяют, кто есть кто. У них даже что-то типа паспортов есть: имя и описание внешности. Особенно к женщинам придираются – а вдруг это жена какого-нибудь подозрительного князя, которую можно взять в заложницы? Мне Нобуо рассказывал: у одной путешествовавшей женщины в дороге, на станции тут неподалёку, родился ребёночек, дочка. Так бедная мама намаялась, её пропускать не хотели. Потому что на дочку не было документов с описанием внешности: она же только что родилась, ей пять минут от роду, кто там её внешность описывал? И ещё потому что у этой новорождённой девочки не было положенной формы одежды – путешествовать-то положено в кимоно, а она голенькая!

– Да ну, не может быть! – усомнилась Инна. – Он тебя разыграл, этот Нобуо.

– Нет, это правда[6]. Соблюдение правил – самое главное в их жизни. Акихиро не соблюл правил – не умер, когда ему приказал сёгун. Теперь он вне закона. Может, монахи помогут. Издавна беглецы прятались в монастырях в горах. Вот если бы ты, Инка, и вправду была кицунэ, ты бы набросила на него невидимость – и он прошёл бы хоть куда. Ты не кицунэ?

– Да ну тебя, я серьёзно, а тебе хаханьки, – обиделась Инна. – Жалко парня.

– Жалко, – без особых эмоций согласилась Ксюха. – Но что толку жалеть. Надо действовать. Ладно, действовать будем вечером. А пока посмотрим очень прикольное место.

Они прошли вдоль границы, потом свернули вглубь нашей территории.

– Там самый красивый вид, – сказала Ксюха. – И самая большая толпа туристов. Вот! Это тории!

Огромные красные ворота – прямоугольная, чуть изогнутая арка с перекладинами – отграничивали серый асфальт улицы Громова от зелёной травы Японии. В японской траве тут и там синели незабудки совершенно российского фасона. Красные тории обычно обозначали вход в синтоистский храм, и их полагалось делать из криптомерий, но где же возьмёшь криптомерию на Урале! И тории сделали из сосен. Получилось вполне похоже. А про верёвку из школьного каната читатель уже знает. Ребята из 85‐й школы очень гордились, что их канат оказался самым японским, и даже в школьном физкультурном зале повесили мемориальную доску, сделанную на уроке труда: «Здесь висел волшебный канат, который теперь охраняет Японию от злых духов». Проверяющие из Министерства образования замирают перед доской в остолбенении, а это неизменно приятно.

Напротив торий толпились три группы туристов, которые слушали трёх экскурсоводов. Три больших экскурсионных автобуса ждали их немного подальше, на стоянке, чтобы потом везти к монументу «Европа – Азия».

– Сегодня мало народу, – сказала Ксюха. – А вот когда сакура зацветёт, тут толпы будут. Хотя именно отсюда сакуру как раз видно мало. Но пейзаж красивый: поля, дома, горы.

– Горы – это Фудзияма? – спросила Инна.

– Нет, её отсюда не видно. И не говори «Фудзияма», это невежливо. Так только гайдзины, ну, чужие, иностранцы говорят. Надо называть уважительно: Фудзи-сан. Потому что эта гора – сама богиня. Ладно, идём сувениры смотреть.

Сувениры были замечательные. Дарумы, пятнадцать разновидностей, – им надо было нарисовать один глаз и загадать желание. А второй глаз пририсовывали, только если желание исполнялось, – оплата по факту. Бубенчики с кисточками для отгоняния неблагожелательных и привлечения благожелательных ками-духов. Куклы Барби, одетые в сшитые местными бабушками японские костюмы. Кимоно неуловимо напоминали башкирские халаты. Магнитики на холодильник с розовенькой нарисованной сакурой и надписью «Япония. Екатеринбург». Ещё были чудные нэцке – фигурки из говяжьих и свиных костей. Ни один японовед не смог бы определить, что они означают, но туристы покупали с восторгом. А ребята из художки – из Школы изобразительных искусств – продавали очень старинные гравюры Хокусая и Хиросиге, нарисованные на уроках. На некоторых гравюрах Хокусая под сакурой угадывался силуэт «тойоты», а в небе за традиционными японскими журавлями летели истребители МИГ, увиденные юным художником на параде 9 Мая. Но всё равно гравюры были красивые и очень японские, и их брали влёт даже местные, а не только туристы. Вон у Ксюхи над столом висел очень приличный пейзаж с неизменной сакурой и группой подростков, изображающих любимых героев анимэ про Третий отряд на фоне труб Уралмаша.

– Я тоже хочу что-нибудь купить, – загорелась Инна.

– Да тут фигня всякая, – возразила Ксюха. – Это же не настоящие японские сувениры, а наши подделки. Охота деньги тратить.

– Ну и пусть, а я хочу. Знаешь что? Я хочу гравюру с кицунэ. Это можно? Они есть?