Семь дней на любовь, предательство и революцию

Комиссар прекрасно понимал значение расследования убийства Альде Морьячи. И знал, что его слова про существующие зацепки — пустой звук. Никаких твердых улик ему не найти. На приёме присутствовали десятки людей. И все они или звезды кино, или политики. Устроить перекрёстные допросы, выяснить, кто где был в момент убийства никто бы Вико Пилини не позволил. А полноценно поработать на территории Дома дружбы не разрешили бы русские. Так что он мог только предполагать исходя из того, кому это убийство выгодно.

«Если кто-то зелёный сидит в болоте, квакает как лягушка, прыгает как лягушка, то с большой вероятностью это и есть лягушка», — думал комиссар. Это не первое политическое убийство в Италии, совершенное американцами. И ещё ни разу им не были предъявлены обвинения.

Что касается убитой женщины, то в этом деле тоже вряд ли можно установить виновников.

Администрация отеля утверждает, что она приехала одна и сняла номер на три дня. Из вещей у женщины был небольшой чемодан. Потом к ней заезжал высокий мужчина. Он был в номере минут пятнадцать… Экспертиза установила, что смерть произошла от передозировки. Русские утверждают, что она даже алкоголь не употребляла.

Конечно, если бы удалось найти этого высокого незнакомца… Но наверняка он уже не в Италии. Да и если этот человек и причастен к убийству, то, как исполнитель. А найти заказчиков невозможно.

Скорее всего, комиссар Вико Пилини смог бы устроить всё именно так, как хотел его начальник: обвинить русских. Но была одна проблема. Дело было даже не в том, что он знал про домик своего шефа в Калифорнии. Вико Пилини очень не любил американцев.

В марте 1944 года, когда ВВС США бомбили рабочие пригороды Милана, погибли его родители и два брата. Их завалило обломками ночью в кроватях, когда одна из бомб взорвалась прямо на крыше старенького дома.

Поэтому сразу из управления полиции он поехал к приятелю детства Альберто Карлони. Когда-то давно они вмести гоняли на пустыре футбольный мяч и вместе ходили в одну школу. Прошло много лет. Вико стал комиссаром полиции, а Альберто возглавил влиятельную преступную группировку.

Глава 15

Комиссар Вико Пилини действительно не знал, кто и зачем задержал Софию и Дмитрия. Это могли сделать полицейские по просьбе каких-нибудь спецслужб, которые никому не докладывают о своих мотивах, но могли и просто не самые умные служаки ради красивого рапорта начальству.

В действительности всё оказалось куда сложнее.

Когда в Доме дружбы обнаружили, что Дмитрий сбежал, директор тут же решил, что получил хороший шанс на реабилитацию. Ведь выходило, что он был прав, когда подозревал молодого переводчика в причастности к убийству. Борис Ильич немедленно сообщил о побеге в Москву, не забыв добавить, что ещё пару дней назад распорядился отправить Дмитрия под домашний арест. Москва дала указания срочно принять меры к поиску беглеца.

Директор ликовал. Он этого и ждал — не теряя времени, послал запрос в полицию Милана, дополнительно упомянув про тот самый теракт.

Борис Ильич знал о том, что Дмитрий спас девушку, которая была на месте взрыва. Значит, подумал он, они оба причастны к этим событиям. А кто в какой роли, пусть разбирается полиция. Прекрасно зная, как работает бюрократическая машина любой страны, директор надеялся, что, если получится привязать Дмитрия к теракту, то может получится привязать его и к убийству Альде Морьячи. И тем самым уменьшить в глазах Москвы свою личную вину. Так что исчезновение переводчика случилось как нельзя кстати.

Поэтому, когда Борис Ильич вместе с советским консулом приехал в отдел полиции, где находился Дмитрий, к нему вернулась надежда: «Может быть, и не придётся уезжать из солнечной Италии».

Посещение задержанного было скорее ритуальным мероприятием. Пользы для Дмитрия в нём не было. Обычные официальные вопросы от консула: «Как обращаются? Как кормят? Есть ли жалобы на условия содержания?» Консул не мог помочь Дмитрию, а директор и не собирался этого делать.

Пока они ехали по миланским улицам, Борис Ильич рассказывал консулу о своих подозрениях. Старый прожжённый дипломат, конечно, всё понимал и даже сочувствовал Дмитрию, но влезать в эти игры не хотел.

А вот для Дмитрия их визит был чуть ли самой главной надеждой. Он не мог понять, за какие грехи на него свалились все эти проблемы. Сначала домашний арест в Доме дружбы, а теперь арест итальянской полицией.

Сразу после задержания на вокзале их с Софией разделили. Его поместили в крохотную камеру, а её увели непонятно куда.

Больше всего он переживал из-за того, что не смог там на мосту рассказать ей о своих чувствах. Постеснялся. Не смог подобрать слов. Если бы сейчас он мог хоть на одну минуту оказаться с ней рядом… Но сейчас он мог лишь, как лев в зоопарке, метаться по своей клетке. Три шага в одну сторону, три шага в другую.