Семь дней на любовь, предательство и революцию

Внезапно к нему пришла мысль: «А может я тогда не смог ничего сказать, потому что только сейчас понял, как много она для меня значит? Ведь там, на мосту у монастыря, казалось, что так будет вечно. И ласковое утреннее солнце, и журчащая по камням река, и счастливые глаза Софии…» Сейчас в полутемной крохотной камере всё это казалось далёким и нереальным.

Он пытался что-нибудь узнать о девушке у охранников, но ему лишь сказали, что скоро приедет советский консул и он сможет у него узнать всё что нужно. Поэтому встречи с ним Дима ждал, считая даже не минуты, а секунды. Он прислушивался к гулким шагам в коридоре, надеясь, что это идут за ним. Но каждый раз проходили мимо.

Неизвестность сводила с ума. Он пытался успокоиться и подумать, где и что он сделал не так. Но сосредоточиться не получалось. От напряжения заболела голова, заболела до тошноты.

Дима вспомнил, как очень давно, обидевшись на учителя за незаслуженно плохую, как ему тогда показалось, оценку, он убежал из детского дома. Была поздняя дождливая осень и по ночам подмораживало. Его искали десятки человек. Милиция, военные… А он прятался в тёплой котельной прямо у детдомовского забора. Когда его нашли и поместили в лазарет, он из окна наблюдал, как на площади перед детдомом выстроили всех, кто его искал. Даже издалека, сквозь голые ветки деревьев он видел радость в глазах усталых людей в мокрых шинелях. Первый раз в своей жизни он испытал такое жгучее болезненное чувство. Ему было стыдно…

Он часто вспоминал об этом дне. И конечно, каждый раз к нему возвращалось чувство стыда. Но со временем к этому добавилось ещё одно чувство. Знание того, что он кому-то нужен. Кто-то заботится о нём. А для детдомовца это значило очень много.

Наконец дверь открылась. Два охранника провели его в большую хорошо освещённую комнату, в которой за длинным столом его ждали консул и директор.

То, что произошло дальше, было для Дмитрия как ледяной душ. Конечно, он не ждал, что прямо после этой встречи его выпустят из полиции, но на сочувствие и поддержку он рассчитывал. И ещё на то, что ему хотя бы объяснят, что происходит.

Нечего этого не случилось.

Консул задал несколько дежурных вопросов и, что-то пометив у себя в блокноте, больше не участвовал в разговоре. Директор несколько раз напомнил о том, что Дмитрий обязан помнить: за разглашение государственных тайн его ждёт строгая ответственность. Даже произнёс длинную напыщенную фразу про измену Родине.

После этого встреча закончилась и за Дмитрием пришли охранники. Уже у двери он обернулся и спросил про Софию.

— Она гражданка Италии. Нас не волнует её судьба, — холодно ответил консул.

— А тебе надо сейчас не о бабах думать, — добавил директор, — а о том, как жопу свою спасти. Потому что и здесь в Италии, и дома в СССР после того, что ты натворил, к тебе есть серьёзные вопросы.

Диму отвели опять в камеру. Он уходил из неё с большой надеждой, а сейчас от обиды и бессилия ему хотелось плакать, как в далёком детстве.

Через несколько минут дверь опять открылась.

— К вам посетитель, — сказал охранник.

Глава 16

Прошла целая жизнь с тех пор, как Вико Пилини был здесь последний раз. От центра Милана он ехал всего тридцать минут, но казалось, что попал на тридцать лет назад в прошлое. На этой улице он родился. Здесь около старого платана стоял дом, в котором он жил до войны. Отсюда ходил в школу.

Одноэтажное здание школы пряталось в тенистом сквере. Комиссар не спеша обошёл его, заглядывая почти в каждое окно. Кого он там хотел увидеть? Себя?

На месте пустыря за школой, где он когда-то до ночи играл в футбол, и сейчас была спортивная площадка. Только теперь она была покрыта резиновой плиткой и с одной стороны стояли невысокие трибуны. Футбольные ворота были настоящие, с красивой новой сеткой, а раньше игроки обходились двумя кирпичами. Часто из-за этого игра надолго прерывалась. Начинались яростные споры о том, где именно пролетел мяч и попал бы он в ворота, если бы штанги были повыше.

Комиссар осмотрелся по сторонам — ни одного высотного нового дома в округе не было. Всё здесь было точно так, как тридцать лет назад. Вико Пилини знал, почему сюда не смогли влезть вездесущие застройщики. Всё просто — здесь жил его друг детства Альберто Карлони, который их сюда не пускал. К нему он и приехал, чтобы поговорить о важных делах.

Дом Альберто был в конце улицы и ничем не отличался от других домов. О встрече они договорились заранее и хозяин, крупный седой мужчина в белой рубашке и коричневой жилете, уже ждал его на невысоком каменном крыльце.

Они обнялись и ревниво осмотрели друг друга.

— Да уж, — улыбаясь и похлопывая друга по плечу, произнёс Альберто. — Глядя на старых друзей понимаешь, как быстро летит время.

Они прошли в дом. В гостиной, казалось, ничего не изменилось. Будто вчера мать Альберто кормила их здесь фасолевым супом, а по праздникам угощала котлетами и вкуснейшим ризотто с шафраном.

Вико был сиротой и жил у сильно пьющего дяди. Поэтому все в округе старались его подкормить.