Семь футов под килькой

– …ветую мол… – сказал мужчина.

– Советует Доре молчать, – предположила я.

– Или молиться! – округлил очи Петрик.

Он любит нагнетать и драматизировать.

– В любом случае ясно, что от Кокошникова, если это действительно он, можно ждать неприятностей, – заключила я.

– Неприятности – понятие растяжимое, – справедливо заметил Петрик. – У меня вчера на костюмных брюках затяжка образовалась – это неприятность. И Афанасьева утопла – это тоже для нас неприятность. А масштаб-то, на минуточку, разный!

– Знать бы, как она утопла, – задумалась я. – Сама по себе или кто-то помог? Крайне важный для нас вопрос.

– Почему? Какая нам разница?

– Ну, Петь, подумай сам: одно дело, если гибель тетеньки – случайность или работа убийцы. И в том и в другом случае мы – клуб «Дорис» – ни при чем. А вот если она сама пошла и утопилась, да еще сразу после нашего мероприятия, то тут впору задуматься: что за сомнительные рецепты счастья предлагает Феодора Батьковна, если ее новая последовательница отправилась не в светлое будущее, а прямиком на тот свет?

– Как жаль, что с нами нет Мишеля, – сказал дружище и покосился, проверяя, не произвело ли на меня упоминание Караваева тягостного впечатления. – С его связями он быстро прояснил бы ситуацию с нашей утопленницей.

Я кивнула, соглашаясь со сказанным. У Караваева множество навыков и знакомств, не совместимых, казалось бы, с мирным турбизнесом. Но он не всегда держал бюро путешествий. Когда-то мой любимый летал в загранку исключительно в составе очень специальных подразделений, потом имел дела с контрабандистами и таможенниками… Короче, у Караваева очень обширные и разнообразные связи.

И с некоторыми из своих добрых друзей под погонами он уже успел меня познакомить!

– А знаешь, что я сейчас сделаю? – Я открыла в телефоне список контактов. – Так, где он тут? Ага, вот! Я позвоню подполковнику Гусеву из ГУВД!

– Гусев, Гусев, – забормотал Петрик, безрадостно припоминая. – Это тот психованный качок с загорелой лысиной, с которым Мишель на охоту ходил? Они еще приперли целый мешок вонючих диких уток и ждали, что мы с тобой будем ощипывать и смолить их на нашей прелестной кухне?

– Он самый!

Гусев с его утками был совершенно незабываем. Когда Петрик собственной эпилированной грудью закрыл ему подступ к нашей газовой плите, подполковник хватался за отсутствующую кобуру с пистолетом, крича: «Уберите этого голубя, пока я и его не пристрелил!» Караваев тогда кое-как разрулил ситуацию, уговорив всех переместиться в именьице, чтобы обработать и зажарить их с подполковником добычу уже там. Утки, запеченные на углях, были очень даже недурны…

Я позвонила Гусеву на мобильный и, дождавшись бравого «Гусев, слушаю!», сказала:

– Здравствуйте, товарищ подполковник!

– А почему товарищ? Бери выше – друг! – весело загудел в трубке низкий голос. – Подруга моего кореша – моя подруга! И что ты выкаешь мне, Люсенька, когда мы с тобой, считай, уже пуд соли съели!

Да, уток я тогда пересолила, это правда. Но их все равно сожрали полностью, даже косточек не осталось. С нами же Брэд Питт был…

– Я, Вася, с просьбой звоню, – сказала я, перейдя на «ты» и дружески непринужденный тон. – Мне очень нужно знать подробности смерти одной гражданки, Ольги Петровны Афанасьевой. Она едва успела записаться в наш женский клуб – и вдруг погибла, утонув в парковом пруду.

– Ну а тебе-то что с того?

– Так ведь она была одна из нас! Из клуба «Дорис»!

– А это что, как боевое братство? – Гусев недоверчиво хохотнул.

– Вот-вот, совсем как братство, только сестринство! Узнай подробности, а? Я на тайны следствия не покушаюсь, но что можно…

– Лады, копну. Мишане привет передавай. – Подполковник отключился.

– Узнает что-нибудь? – спросил Петрик.

– Будем надеяться.

Мы оделись, собрались, вернулись в именьице и успели как раз вовремя.

У распахнутых настежь ворот стоял фургон, в который два парня в рабочих комбинезонах грузили наш бутафорский рояль. За процессом присматривала строгая дама, похожая на цаплю – длинная и худая, вся в фирменном голубом дениме. Рядом с ней стоял, засунув руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок, довольный Эмма.

– Ух ты! Это же Каргопольцева! – Петрик узнал даму. – Она известный ландшафтник, вела у нас семинар в Академии Флористики и Дизайна.

Мы подошли. Я – просто вежливо поздороваться, Петрик – сердечно приветствовать свою бывшую преподавательницу. Заодно поинтересовались тем, какое будущее ждет наш рояль.

– Блестящее, – уверенно напророчила Каргопольцева. – Мы отреставрируем корпус, заменим сломанную ножку и используем эту фактурную конструкцию для композиции из живых растений в зимнем саду. Получится очень органичный переход из оранжереи в музыкальный салон. Я только еще не придумала, что делать с клавиатурой…

– Уберите клавиши и посадите там низкую газонную травку или мох, – посоветовал Петрик.

– Неплохая идея. – Каргопольцева благосклонно улыбнулась своему бывшему студенту. – А вы, Петя, нынче чем занимаетесь? Работаете или в поиске?

Они заговорили на профессиональные темы, и мы с Эммой отошли в сторонку, чтобы не мешать.