Семь футов под килькой

– Навались-ка, братушки! Приналяжем! – призвала я: проснувшиеся гены генералиссимуса Суворова тяготели к архаичной лексике.

– Не посрамим Люсь-матушку, Люсь великую! – ехидно поддакнул Караваев, но послушно навалился и приналег.

Все остальные сделали то же самое, и шкаф пополз, медленно вылез из ямы, на миг застыл на краю…

– Пусти меня!

Я отлетела в сторону, отброшенная могучей рукой, а шкаф, получив вдруг ускорение, резво прянул вперед и уже через пару секунд покорно лег под воротами именьица.

Из пыльного облака выступили, чихая, богатыри земли Люсиной: Караваев, Эмма, Петрик, Артур и… «как бы Игорь»!

– Сегодня день случайных встреч, неожиданных, но своевременных! – поправив локон, игриво молвил Петрик. – Как ты нашел нас, противный?

– Вы не заметали следы. – Бывший узник рояля кивнул на проселок, который выглядел так, словно по нему прополз гигантский удав.

– Я жшшшше ссссказал: держшшшисссссь подальшшшше! – точно в тему пресмыкающихся сердитой змеей зашипел Караваев.

Я не могла не узнать это злобное шипение. А еще черная бейсболка…

– Караваев! – Я уперла руки в бока. – Так это ты сегодня отирался в нашем подъезде?!

– Где хочу, там и отираюсь! – огрызнулся любимый.

– А мне, значит, так нельзя! – съязвил Игорь.

– А тебе русским языком было сказано: чтобы я тебя рядом с Люсей не видел! – Караваев сжал кулаки.

– Тихо, мальчики, тихо! – Петрик, вечный миротворец, вклинился между ними. – Не будем омрачать кровопролитием такой прекрасный вечер. Сейчас зайдем в именьице, сядем за столик под яблонькой, выпьем чайку с… Люся, что у тебя тут есть к чаю?

– Эмма, что у нас есть к чаю? – Я переадресовала вопрос.

– Варенья еще полно и печенья! – Эмма всегда в курсе актуального состояния наших провиантских складов.

– Во-от, бочка варенья и ящик печенья, самое то для мальчишей-плохишей! – Петрик продолжал заговаривать зубы Караваеву и Игорю. – Ну-ка, Эммочка, открой калиточку, мы сядем на лавочку…

– А я, наверное, пойду? – замялся Артур.

– Ни в коем случае! – Петрик поочередно затолкал в калиточку Караваева, меня и Игоря – я, видимо, выступала в роли буфера, – и потащил во двор освобожденного узника буфета. – Вы тоже приглашены, чай будет сервирован на шесть персон, как заведено в благородных семействах, Люся, ставь чайник…

– Гав! – материализовался рыжий пес.

– На семь персон. – Я приняла поправку.

– Люсь, Люсь! – подергал меня за полу майки озадаченный Эмма. – Мы же обойдемся без скатерти? Я знаю, в благородных семействах так не принято, но клеенка осталась под шкафом, а законы гостеприимства…

– Тащи варенье с печеньем и тушенку, – распорядилась я. – И бабушкину вишневую наливку из погреба. Не знаю, как другие благородные семейства, а мы свое гостеприимство измеряем в килограммах и литрах.

– То есть вишневки минимум две бутылки тащить? – правильно понял Эмма.

Домашний ликер по бабулиному рецепту мы разливаем в обычные пивные бутылки – пол-литровые.

Братец унесся в погреб, а я пошла в домик за посудой.

Когда я вернулась, во дворе уже никто ни с кем не ругался, но атмосфера по-прежнему была напряженная. Петрик рассадил Караваева, Артура и Игоря за столом под яблоней и что-то радостно щебетал, притворяясь, будто не замечает, что эти трое сидят надутые и зыркают друг на друга без симпатии и приязни.

– Эмма, вишневки четыре бутылки! – крикнула я, оценив обстановку.

– Четыре вишневки, тушенка, варенье абрикосовое, печенье «Привет»! – Братец явился с нагруженным подносом.

Я расставила тарелки и рюмки и секунду подумала, кому вручить кухонный нож – открывать консервные банки. Решив не искушать вспыльчивого Караваева и подозрительного тихушника Игоря, я вооружила кроткого Артура.

– Дама и господа! Предлагаю сначала молча поесть и выпить, а там дальнейшая программа как-нибудь сама определится. – Петрик встал, высказался, снова сел и взял бутерброд, который ловко соорудил Артур.

Эмма налил всем вишневки.

– Ну, за встречу! – провозгласила я несколько нервно и саркастично.

Все отмолчались. Выпили, съели по бутерброду, снова выпили – в неуютной тишине. Артур как заведенный делал бутерброды, умудряясь превращать простой кусок хлеба с тушенкой в произведение кулинарного искусства. Все остальные чудо-бутерброды поглощали – тоже как заведенные. Вишневку пили без тостов, как компот. Атмосфера, по моим ощущениям, все не разряжалась.

Наконец я не выдержала, хлопнула ладонями по столу и сказала:

– В общем и целом мне все ясно, но хотелось бы некоторой детализации. Вы ешьте, пейте. И поправите меня, если ошибусь. Игорь, это же ты запихнул Артура в шкаф?

– В буфет! – не согласился Петрик.

Я посмотрела на него давящим взглядом.

– Просто ты просила поправить, если ошибешься, но ладно, молчу, молчу! – Дружище вскинул лапки, сдаваясь.

– Конечно, это я его туда запихнул, – охотно согласился Игорь.

Артур вздохнул:

– Я же извинился…

– Я тоже теперь извинюсь: прости меня, Артурчик, бес попутал!

– Какой ты мстительный, оказывается!

– А как же? Чтобы начать что-то новое, надо покончить с чем-то старым. Вот теперь я почти не обижен на тебя за рояль!