Семь_я (СИ)

— Это невозможно. Это глупо и импульсивно. И очень наивно было предлагать подобное с моей стороны. Я была небрежна. Как и ты, — она перевела на него осуждающий взгляд. — Поэтому пообещай мне, что не сделаешь больше ничего столь же глупого, Шаб.

— Не могу, — он склонил голову набок. — Да и с чего я должен что-то обещать тебе?

— Обещай мне, принц Шаб!

— А иначе?

Хаз нужно было отдышаться. Принцу не было дела до того, как она его называет. Как и до того, что она пытается внушить ему. Раз так, нужно было достучаться и сделать так, чтобы ему стало не всё равно, и она сказала ему со всей серьёзностью:

— Ты убьёшь себя своими же руками.

***

Шейн тихо открывает дверцу в покои Сейлы, стараясь не потревожить её и, в случае броска, увернуться. Хотя, может, он и не стал бы этого делать, поскольку сестра вполне имеет право чем-то бросить в него сейчас. Но принцу не хочется получить ранение прежде, чем он вступит в реальный бой.

— Зачем ты пришёл ко мне? — Сейла сидела на своей кровати, поджав ноги, и пустым взглядом всматривалась в пол. — Хочешь ещё о каком-то глупом решении рассказать?

Он присел рядом и положил руку ей на волосы.

— Нет. Хочу посмотреть на тебя перед тем, как уйду.

Она подняла на него глаза, полные слёз, и скинула руку со своей головы, истерически крича:

— Ну так уходи уже, чего пристал ко мне?! Иди на свою войну, раз тебе так хочется!

— Я действительно этого не хотел, — сказал он. — Но мой разум больше мне не подвластен, и я не думаю, что из меня выйдет достойный король. Я не могу управлять даже собой, так как я управлюсь с целой страной? Только моё тело мне подвластно. Так лучше я пойду туда, где от него будет хоть какая-то польза. Пойми же, сестрица.

Она молчала. Шейн не дождался ответа. Он понял, что это бесполезно, пора бы прекратить ей это говорить. Ему больно, что она из-за него так огорчена, но всё же в душе он счастлив, что она так его любит и так беспокоится. А ведь раньше он не осознавал этого, думал, что одинок, несмотря на многолюдность своего замка. И только теперь, когда его разум его не слушает, он начал осознавать, что был здесь важен, и нужен, и любим. Но уже слишком поздно. Знания всегда приходят тогда, когда уже бесполезны.

Шейн бросил попытки достучаться до сестры и со вздохом поднялся с края её кровати, собираясь уходить. Она подняла голову, надеясь, что он ещё что-то добавит, что попытается убедить её снова, но он не стал продолжать и просто направился прочь. И тогда Сейла подорвалась с кровати, подлетела к нему и крепко, как могла, обняла его сзади, вытирая слёзы о рубашку.

— Я буду писать тебе письма каждый вечер, — всхлипнула она. — Каждый вечер, слышишь? А ты должен на каждое отвечать. Это могут быть малосодержательные разговоры о погоде или рассуждения о том, какой же Шаб раздражающий. Это может быть лишь пожелание спокойной ночи или удачной битвы. Это может быть пустой лист бумаги с каплями слёз на нём. Но ты всё равно должен ответить, несмотря ни на что. На том же листе. Пусть даже грязью напишешь. Только отвечай мне, что бы ни случилось. И я буду знать, что ты в порядке.

— А если я останусь без рук?

Она ударила его коленом по ноге, заставив повернуть голову и наконец обратить внимание.

— Этого не будет! — Сейла нахмурилась, на что принц лишь мягко улыбнулся. — Если всё же… — она нервно сглотнула. — Пусть напишет твой товарищ. Ты ведь не будешь там один. Не взваливай всё на свои плечи. Работай в команде и не ставь себя выше всех остальных. Пожалуйста, не забывай обо мне. И отвечай на мои письма.

— Хорошо, — Шейн потрепал её по волосам, разворачиваясь к сестре всем телом и обнимая. — Ты только писать не забывай.

— Обещаю, — она обняла его в ответ.

Он отпрянул, чтобы посмотреть на её милое лицо. Его прекрасная младшая сестра была похожа на чучело сейчас, и это его повеселило. Он вытер слёзы с её глаз своими грубыми пальцами и, поцеловав Сейлу в лоб на прощание, просто ушёл.

***

Король просыпается будто с похмельем, но ощутимый вкус засохшей крови во рту напоминает ему, что для него пир закончился раньше, чем для прочих, и мог бы стать последним. Он осматривается и замечает Эдею, мирно отдыхающую на ложе. Подумать только, такой спокойной и умиротворённой он не видел её уже целых двадцать лет. Когда она не безумствует, она столь красива. Когда-то она была его мечтой, а теперь лишь напоминание о прошлом. Небольшой якорь, что не даёт пуститься в открытое море.

— Ваше Величество, слава Господу, что Вы очнулись, — лекарь хлопнул в ладони, заметив пробуждение короля. — Я-то уж забеспокоился. Эта травница опоила Вас сомнительным противоядием, я боялся, что оно может оказаться бесполезным или только усугубит отравление. Но слава Богам! Не расскажете ли, что произошло?

— Вино на пиру было отравлено, — ответил король.

— Не еда?

— Нет, я ел в начале пиршества, а как испил вина, так сразу и рассудок помутился.

— И кто же мог совершить такой грех? — с явным намёком и недоброжелательством промолвил лекарь. — Эта травница столь подозрительна, я очень сомневаюсь в здравости её ума…

— Она ни при чём. Я знаю, кто это был.