Семь кругов адского рая

И тогда Ник решил изменить тактику. Желая быть с девочкой наравне, сперва он прилег на живот рядом с ней, а потом спросил, играя интонацией.

– А хочешь, я помогу тебе нарисовать, например… Например, утку?

– Ты что умеешь рисовать?

Она недоверчиво покосилась на Ника. В тот момент ему показалось, что взрослая жизнь остановилась на месте, вернув ему десятка два ушедших лет. Он почувствовал себя озорным мальчишкой. Девочка цепляла элементарной точкой зрения на неоднозначные для ребёнка понятия и развитым не по годам интеллектом. Несомненно, она была особенной!

– Увидишь!

Лёгкими движениями он принялся водить карандашом по листу, нанося короткие прямые и косые штрихи с правильной методикой нажима на графит. С неподдельным интересом смотрела она, как на глазах рождается шедевр. Её улыбка становилась всё шире, а крохотное личико просияло безмерной радостью.

– Готово! – сообщил Ник с улыбкой.

– Ой, да она же как живая! – девочка захлопала в ладоши. – А что ты ещё умеешь рисовать?

– Всё умею. Ты только скажи.

– И меня нарисуешь?

– Конечно, нарисую.

Она смотрела на него зачарованными глазами. Все неловкие преграды в общении, несколько минут назад мешающие появлению её великолепной улыбки, были сломлены. Её проникновенный взгляд качнул глубоководье его души до такой степени, что ему не хотелось расставаться с девочкой.

Мать Ника стояла и молча наблюдала за ними. Она подошла как раз, когда новые приятели усердно корпели над рисунком, и не верила собственным глазам! Ник никогда не питал должного интереса к детям, и Любовь Петровна, как никто другой, знала, что обзаводиться своими в ближайшее время Ник не собирался. Поэтому она смиренно ждала, когда на него обрушатся чары многовековых инстинктов. Она понимала, что давление на сына только усугубит без того предвзятое отношение к потомству. Ах как бы ей хотелось лелеять родных внуков! Так разве им об этом скажешь?! Ни сын, ни дочь не торопились осчастливить будущую бабушку, а ведь ей без малого – пятый десяток…

– А как тебя зовут? – полюбопытствовала девочка.

Ник улыбнулся. Маленькая воображуля разожгла в нём азартного игрока. Снова ощутив вкус маленькой победы, он остался доволен собой и тем, что находчивый Никита Соколов в который раз сумел завоевать новое сердечко, и не важно, что крохотное.

– Зови меня: Безумный Шляпник.

Девочка собиралась представиться, но замялась – со стороны парка донесся обеспокоенный женский голос.

– Алиса! Алиса! Ну где же ты? Алиса!

В момент собрав рисунки, девочка вскочила, подобно гепарду, и побежала по залитой солнцем лужайке. Ветер игриво путал длинные волосы, а подол розового платьица, точно флагом развивался плавными волнами. Она обернулась и энергично помахала рукой.

– Пока, Шляпник!

Одаривая улыбкой новую подружку, Ник сдержанно махнул ей в знак прощания.

– Мой маленький Ники, ты ли это?!

Любовь Петровна не сумела скрыть умиления на лице. Оказывается, её сын довольно умело обращается с маленькими детьми. Ласковый тон матери заставил Ника смутиться, и он не ответил. Любовь Петровна села на покрывало и приступила к допросу.

– Кто эта прелестная особа?

– Это Алиса.

– Откуда взялась эта Алиса?

Ник бросил мечтательный взгляд в сторону парка, где недавно скрылась девочка.

– Я бы тоже хотел знать… Может, сбежала из Страны Чудес…

Ему стало интересно, увидятся ли они когда-нибудь снова? Второй раз за короткое время его руки безудержно чесались написать портрет, чего не случалось ранее. Весьма странное стечение обстоятельств: то ни одного «живописного» лица, то целых два! Ник вдруг вспомнил о загадочном исчезновении Любовь Петровны.

– Мам, а ты-то куда пропала!?

– Мне позвонила соседка, сказала, что видела Севера неподалеку от дома. Негодник опять сорвал цепь! Вот и пришлось бежать домой.

Север – стародатская легавая – появился в семье, когда Андрей Иванович всерьёз заинтересовался охотой на пару с Кончаловским Николаем Алексеевичем. Они жили по соседству больше десяти лет и частенько выходили в лес у подножия гор с собаками, чтобы размять застарелые мышцы и подышать горным воздухом. Север не выносил одиночества. Он с ходу привязывался к людям, добродушно виляя бело-шоколадным хвостом. Однако, вид охотничьей породы окружающих пугал не на шутку, когда тот пробегал в ошейнике с порванной цепью.

Ник любил пса. В свое время именно он подкинул идею, как назвать собаку. Теперь прошло столько времени, что остаётся только догадываться, узнает ли Север его теперь.

Глядя на мать, Ник не удержался, чтоб не подразнить её.

– Я прихожу с мороженым, а тут ты, такая молодая и посвежевшая…

– Значит, я по-твоему старая? – фыркнула Любовь Петровна, а её брови недоверчиво подскочили вверх.