Семь лет за колючей проволокой

В то время, как вы помните, я проживал в коммунальной квартире — не приглашать же такого известного мастера в небольшую комнатку! Договариваюсь со своим приятелем — художником Борисом Дубровичем, владеющим небольшим особняком в центре города; он соглашается, чтобы я привёл к нему Петрова. Но при условии, что я поддержу его в том, чтобы он во время этой встречи начал лепить бюст Петрова.

В то время Боря создавал галерею бюстов известных деятелей искусства и кино!!! (Мастерская на первом этаже в шестьдесят квадратных метров, две комнаты на втором этаже и две — на третьем.)

Встречаемся с Петровым в особняке Бориса. Знакомлю его с хозяином, и Петров соглашается на то, чтобы Дубрович делал его бюст, но постарался уложиться в то время, пока мы с ним беседуем…

И я сразу быка за рога:

— Андрей Павлович, когда мне предложили снять фильм о вас, я согласился, не раздумывая — ваша музыка меня просто потрясает!

— Давайте лучше о деле, — чуть смущаясь, заметил композитор.

Его лёгкое заикание нисколько не раздражало и не отвлекало, по крайней мере меня. Волновало другое: у Андрея Павловича была немного нестандартная фигура, и потому нужно будет внимательно следить за тем, чтобы избежать на экране излишней сутулости, которая была врождённой от небольшого горба на спине…

— Хорошо, к делу так к делу! — бодро проговорил я, не зная, как он отнесётся к моей откровенности, тем не менее «нырнул с головой». — Скажу вам честно, прочитав этот так называемый сценарий, оказался в некотором недоумении…

— Почему? — с удивлением спрашивает Петров.

— Потому что это вовсе и не сценарий… — рубанул я сплеча. — Статья, эссе, творческий портрет, написанный как интервью, — короче, что угодно, только не киносценарий! И тот, кто писал ЭТО, явно далёк от кино…

Откуда мне было знать, что автором «сценария» был приятель самого Петрова?

Нужно отдать должное интеллигентности Андрея Павловича — чуть-чуть подумав, он спросил:

— Что предлагаете?

— Прочитать сценарий, написанный мною…

— Вами? — Он выглядел явно озадаченным. — Но должен вам сказать, что гонорар за сценарий уже выплачен…

— Не нужен мне гонорар за сценарий, — с гордостью ответил я. — Мне хочется сделать хорошую картину о вас!

— Где сценарий?

— Вот…

Андрей Павлович ушёл с головой в текст…

В этот момент Боря делал наброски портрета Петрова и начинал лепить его бюст, а я нервно ходил по мастерской.

Перевернув последний лист, Петров задумчиво покачал головой.

«Кажется, я упустил свой шанс», — промелькнуло у меня.

Но тут маэстро неожиданно спрашивает:

— Нужно срочно позвонить, где телефон? — И тут же, набрав номер, говорит: — Герман Александрович? Это Петров… Здравствуйте… Спасибо… Да… Я вот что звоню: только что прочитал сценарий Виктора Доценко, знаете такого? Вот и хорошо, готов с ним работать! Да, хоть завтра! Он? Рядом со мной! Передаю! — Андрей Павлович протянул мне трубку и одобрительно улыбнулся.

Герман Александрович Грошев был в то время Главным редактором телеобъединения «Экран», и мы были с ним знакомы.

— Да, Герман Александрович, здравствуйте, это Доценко… — Я с трудом скрывал радостное возбуждение.

— Поздравляю вас, Виктор! — Его голос казался искренним. — Приезжайте сегодня ко мне, подпишем договор, и в путь!

— Спасибо, через пару часов буду…

Фильм был по достоинству оценен и принят как кинокритиками, так и телевидением. За одну неделю он был трижды показан по Первому каналу ЦТ (что само по себе было уникальным явлением для ТАКОГО показа музыкальных фильмов). А по пришествии многих лет я узнал: мой фильм, названный мною «Нужна хорошая мелодия», на одном из престижных зарубежных телефестивалей вошёл в тройку призёров фестиваля. В номинации «Лучший зарубежный музыкальный фильм»…

Однако даже просто увидеть этот приз, не то чтобы получать, мне так и не довелось…

Всё складывалось более-менее удачно: приближался срок запуска моей дебютной картины, и я чуть ли не ежедневно надоедал А. А. Мамилову — Главному редактору объединения «Дебют». Но тот, нисколько не смущаясь, всё вносил и вносил различные поправки в мой режиссёрский сценарий, всё дальше и дальше отодвигая запуск картины. За это время я убедил одного из моих обожаемых актёров, Бориса Андреева, сняться в главной роли: в роли Чирка — главы семейства староверов.

Однажды мои нервы не выдержали постоянных отсрочек, и я «наехал» на Главного редактора «Дебюта» Мамилова:

— Абдурахмет Ахметович, скажите мне честно: когда я начну снимать?

— Виктор, ничего не могу сделать: тебя больше нет в планах «Дебюта»! — неожиданно отвечает тот.

Сначала я подумал, что он шутит, но когда понял, что не шутит, показалось, что вокруг рухнули стены, пол закачался под ногами.

На все мои «почему» Мамилов молчал, как Зоя Космодемьянская на допросах в гестапо. И только через несколько лет, когда я вышел на свободу, удалось узнать правду…

Подошла моя очередь запускаться с фильмом, но именно в то же время захотел снимать в «Дебюте» сын Филиппа Тимофеевича Ермаша, тогдашнего Председателя Госкино СССР, Андрей Ермаш…

Как вы думаете, кем пожертвовали?

Догадаться не составит труда: Виктором Доценко…