Семь мужей для избранной демоном-драконом (СИ)

— Мне пора. Дела не ждут даже по ночам. Спокойных снов, девочка.

— Постой, — окликнула я. — У меня еще один вопрос. Как в точности звучало пророчество?

— Все ждешь, что в него закралась ошибка и тебя можно будет отправить домой? — холодно поинтересовался демон-дракон. — А я уже начал думать, что тебе здесь понравилось.

— Понравилось, честное слово. Я даже готова выйти тут замуж, — правда, все еще не за семерых, но лучше я об этом умолчу при Дамиане. — Мне просто хочется быть уверенной, что я делаю все правильно, в соответствии с божественными предписаниями.

— Ой ли? — он заломил черную бровь. — Ну, как знаешь. В той части, что касалась тебя, было сказано: «От любовного союза с семью мужчинами родится тот, кто спасет мир». Это все, что ты хотела услышать?

— Все. Спасибо, Дамиан. Доброй ночи тебе.

Он кивнул напоследок — и ушел, не задерживаясь. А я осталась одна грустить в ярко освещенной столовой.

И почему сердце мое при поцелуях с Хейсом и Фаудо не трепетало так, как при простом появлении Дамиана, а при уходе Ариса или Эла никогда не сжималось, как сейчас?

«Потому что ему, в отличие от них, до тебя нет дела», — шепнул противный голосок внутри.

Верный подход, к слову. Надо поменьше с ним видеться, а то любые пророчества пойдут прахом. Если демон-дракон не соврал насчет текста, тут ни с какой альтернативной трактовкой не подлезешь. А это, в свою очередь означает, что моя любовь не к тому мужчине способна стать причиной окончательного уничтожения целого мира.

Может, потому Дамиан и исчезает всегда так быстро? Да нет, куда ему догадаться, что я могу испытывать к нему интерес. Мы с ним вообще только и делаем, что ругаемся да перебрасываемся колкостями. Пусть мне от этого и тоскливо потом.

Я окинула взглядом накрытый стол. Кстати, плотный ужин отлично прогоняет тоску. И рядом, на счастье, нет никого из мужчин. При них плотно есть мне было стыдно. Все же знают, что девушки клюют, как птички. Я похудела, конечно, что уж жаловаться, но иногда можно же сделать исключение.

Поэтому, делая себе многоуровневый бутерброд, я думала, что и в визите Дамиана при желании можно найти некоторые положительные стороны.

36. Романтический круиз с подвохом

Что-то с морским плаванием определенно пошло не так. Вернее, начиналось-то все неплохо. Мы встали пораньше и загрузились на корабль. Дальше было отчаливание, хлопанье белых парусов на ветру, брызги воды, мужчина-русалка, плывущий наперегонки с деревянным парусником, удаляющийся берег, мой восторг…

Ничто не предвещало проблем примерно до того момента, пока мы не подплыли к Тэтне. Когда небольшой кораблик, одолженный нам Дамианом, коснулся берега, мы спустились на песок и я оценила высоту вулкана, до меня наконец-то дошло, что романтический круиз получился с ма-а-аленьким подвохом.

Вообще-то, если подумать, тут было красиво. Тэтна была не особенно большой — вряд ли сильно выше одного-полутора километров. До половины она заросла редким зеленым лесом, дальше поднимаясь коричневым гигантом с обломанной вершиной — широким кратером. Чтобы увидеть восхитительный пейзаж с синим, блестящим под солнечными лучами морем и белокаменным Фарном вдали с зелеными холмами алавирского побережья, не обязательно было подниматься до самого конца. Нужны были только силы на то, чтобы наслаждаться видами после подъема.

Несколько моряков с корабля посмотрели на нас, как на сумасшедших, когда мы объявили, что обедать будем не на пляже, а на склоне вулкана. Тогда я решила, что это странно, а теперь поняла, что они имели в виду.

Я выдохлась меньше чем через полчаса. Энтузиазм, вызванный моим первым в жизни морским путешествием на вулкан, угас и того быстрее. Подъем в гору под уклоном, по осыпающейся земле — это не прогулка по ровной городской улице. Тем более в средневековой обуви, которая по удобству была крайне далека от кроссовок.

Соколу мои мучения были непостижимы. Он пер вперед с уверенностью быка, изредка встряхивая длинными блондинистыми локонами и поправляя распахнутую на груди рубашку. «Норвежец» объявился вчера — на следующий день после визита Дамиана. Свое долгое отсутствие он объяснил тем, что боялся шумихи из-за неудавшегося ограбления хранилища академии. Нам повезло — или оно осталось незамеченным, или преподаватели решили, что поднимать шум из-за разбитого сосуда с эссенцией нет смысла.

Украдкой я разглядывала могучий торс Сокола. Не для любования тугими мышцами — я искала следы тлена. Но усталости воин явно не чувствовал, а открытое тело бесстрашно подставлял солнцу. Шпионом он не был.

Фаудо от него не отставал. День выдался жаркий, и «испанец» тоже остался в одной рубашке, бодро взбираясь на горный склон. Чуть поодаль, но наравне с ними держался и Хейс, задумчиво оглядывающий окружающий нас ландшафт.

— Немного напоминает родину, — признался он в одну из коротких остановок, когда я пыталась отдышаться, жалея о том, что халявила на парах физры. — Но у нас было не так лесисто. И моря не было.

— Но ты же, наверное, все равно любишь родной дом? — сдуру спросила я.