Семь опасных теней (ЛП)

Металл заскрежетал, звук резко оборвался. Я подняла голову, едва видела Горо в паре футов от меня, сжимая ладонями клинок катаны.

Меч держала женщина в белом кимоно.

«Не женщина, а шинигами», — и бабочек у нее было больше, чем у всех шинигами, которых я видела в Токио. Ее волосы были собраны в простой шиньон. Ее красота была как острие меча — лучше смотреть издалека.

Широ толкнул меня за себя, заслоняя меня от меча шинигами. Они-чан рычал у моих ног. Он бил когтями по стенкам переноски, и она тряслась и гремела. Ронин прошел в ряд за женщиной, ладонь лежала на мече в ножнах.

— Отойди, — сказала она. — Мне приказано убить девчонку, — ее взгляд ударил меня как меч между ребер. Я чуть не охнула, но не могла вдохнуть. Казалось, легкие лопнули.

— Кто ты? — спросил Горо. — Я знаю многих шинигами Ёми, но я еще не видел твое лицо.

Белая шинигами прищурилась.

— Не важно, кто я.

— Вот уж нет, — сказал Горо. — Я слышал истории о шинигами, которая служит Шутен-доджи как убийца, и она надевает белое, чтобы кровь ее жертв запятнала ее одежду. Говорят, она сохраняет каждое кимоно.

Уголок рта Белой шинигами приподнялся.

— Они говорят, что она украшает дом лучшими узорами с убийств?

— Нет, — Горо ответил на ее ухмылку гримасой. — Но я не сомневаюсь в этом.

— Вы окружены, леди, — Ронин вытащил меч. — Сегодня кимоно запятнает только ваша кровь.

— Да? — сказала Белая шинигами, издав смешок. Она подняла руку, маня мотыльков, покрывших почти все поверхности в вагоне. Они захлопали крыльями и взлетели. — Попробуй напасть на меня, дитя.

Мотыльки окружили ее циклоном, а потом разлетелись быстрым облаком. Звенели клинки. Горо выругался и охнул от боли. Широ пошел по ряду, крича:

— Нет!

Я упала между сидений. Мотыльки пронеслись сверху, а я открыла дверцу Они-чана. Кот вырвался с воем. Справа звуки боя доносились сквозь хлопанье крылышек. Еще крик сотряс вагон, убирая мотыльков, но в этот раз голос принадлежал Белой шинигами. Я встала, белая пыльца усеивала плечи и все остальное в вагоне. Мои союзники были в коконах из белого шелка. Один извивался перед шинигами. Ладони давили на стенку изнутри, и я точно слышала крик Широ:

— Беги, Кира!

«Куда? — спросила я в голове, а Белая шинигами повернулась ко мне. — Тут некуда бежать!».

Я пыталась вспомнить заклинания, которые показывал Широ, но могла думать лишь о катане шинигами в моем животе, или как клинок остановит мое сердце. Страх прогнал все, что я узнала, в темные уголки мозга.

Белая шинигами была теперь с тремя глубокими порезами на щеке. Капли черно-красной крови падали на плечо ее белого кимоно, оставляя розочки.

— Твои мелкие звери доставили больше хлопот, чем ты стоишь, — она прищурилась. Она направила меч на мою грудь. — Теперь замри, если хочешь умереть без боли. Даже моя меткость имеет пределы… как и мое терпение.

Она напряглась для атаки, но не успела броситься, ее глаза расширились. Отражение огромного кота появилось в затемненных окнах поезда.

Даже я вздрогнула, когда Они-чан взревел, звук взорвался в вагоне, словно божество ударило по барабану. Белая шинигами отпрянула на шаг.

Это мне и требовалось.

Я вспомнила движения. Упав на колено, я изобразила символ Рин. Мой страх поднялся в сердце, и пальцы покалывало. Я направила руки вперед. Огонь вырвался из моих ладоней, терзая воздух алыми языками. Жар ударил меня по лицу. Мотыльки горели, и, если бы я не была так потрясена, я бы поразилась тому, как они кружили в воздухе на опаленных крыльях. Огонь поглощал коконы на Широ, Горо и Ронине.

Серый пепел и черный дым задержались после огня.

— Ого, — я перевернула ладонь, потрясаясь тому, что плоть была целой. Ладонь пульсировала жаром, была горячее моего тела, словно кровь стала напалмом. Это было… ого.

Белая шинигами выпрямилась. Дым запачкал ее кимоно.

— Они сказали, что ты умная, — сказала она, поднимая меч. — Но не такая умная…

Широ сжал горло Белой шинигами пальцами с когтями. Рубины крови проступили там, где он надавил.

— Опусти его, — прорычал он. — Или посмотрим, сколько крови я пролью на твое кимоно.

Белая шинигами оскалилась.

— Словно ты можешь меня превзойти, мальчишка.

Она прошипела заклинание и стала облаком мотыльков, и они улетели в разбитое окно.

— Проклятье! — Широ ударил по ближайшему подголовнику когтями. Внутренности вылезли из дыр в ткани. Его грудь вздымалась от ярости.

— Что ж, все живы, — Горо вздохнул, убирая шелк с одежды. Они-чан стал своего обычного размера, прыгнул на спинку одного из сидений. Он стал умываться лапой. — Думаю, пока мы посчитаем это победой.

— А поезд? — спросила я, взяв Они-чана на руки. Он сжался, но его хвосты подрагивали, словно он еще злился. Все было почерневшим, обгоревшим, но мои союзники были лишь немного опалены.

— Спишем ущерб на утечку газа, — сказал Ронин. — Или какой-то еще глупый страх смертных.

Я потрясенно покачала головой.

— В этом поезде нет газа…

— Не важно, — Ронин вернул катану в ножны. — Смертные поверят всему, если я так захочу.

Они-чан зашипел на меня, когда я сунула его в переноску. Он словно говорил: «После всего, что я сделал для тебя?».