Семь песен

Я почувствовал покалывание и жжение в пальце, ощутил присутствие чуждой магии, но не понял, что происходит.

Прижав палец к руне, я сосредоточился изо всех сил. Я думал об Элен, лежавшей в одиночестве на полу из переплетенных дубовых ветвей. Я думал о ее любви ко мне. Дерево, казалось, становилось теплее в том месте, где я касался его. «Помоги ей, пожалуйста. Она стольким пожертвовала ради меня».

И в следующий миг я все понял. Первая руна «заговорила» со мной, беззвучно «сообщила» мне свое значение. В моем сознании прозвучал глубокий сильный голос, которого я прежде не слышал, но который почему-то показался мне хорошо знакомым. «Эти слова можно прочесть только с любовью, иначе они не станут понятыми».

А затем я узнал все остальное. Водопад, неудержимый поток слов, словно волна, захлестнул меня и унес прочь. «Семь Песен, сущность Волшебства, Одна и множество мелодий, Укажут путь в загробный мир, Хотя надежда прочь уходит…»

Меня охватило лихорадочное возбуждение. Я читал надписи, постепенно поднимаясь по ступеням винтовой лестницы. Я часто останавливался и, прежде чем двигаться дальше, повторял про себя строфы. Когда я, наконец, добрался до верхней площадки, первые лучи солнца озарили деревянные стены и затрепетали на рунах. После этой ночи Семь Песен запечатлелись в памяти так ясно, словно они были вырезаны на скрижалях моего сердца.

Глава 11 Одна и множество мелодий

Я достиг последней ступени лестницы и, отодвинув занавесь из листьев, вошел в комнату. Мама лежала на полу, носилки куда-то убрали. Услышав мои шаги, она пошевелилась под легким серебристым одеялом, которое соткали мотыльки, и попыталась поднять голову. Риа, скрестив ноги, сидела на полу рядом с больной; на ее лице была написана тревога. Бамбелви стоял, прислонившись к дальней стене, и мрачно смотрел на меня.

– Я разобрал надписи, – сказал я без всякой гордости. – И теперь нужно следовать их указаниям.

– Ты не мог бы поделиться с нами? – прошептала Элен. Розовые лучи зари, проникавшие сквозь зеленые занавески, коснулись ее мертвенно-бледного лица. – Как начинаются эти песни?

Я опустился на колени рядом с ней, внимательно посмотрел ей в лицо. Оно было искажено страданием, но во взгляде ее читалась безграничная любовь. Я начал вспоминать:

Семь Песен, сущность Волшебства,
Одна и множество мелодий,
Укажут путь в загробный мир,
Хотя надежда прочь уходит.

– Хотя надежда прочь уходит, – повторил Бамбелви, уставившись на свой колпак. – Истинная правда, истинная правда, истинная правда.

Я окинул его злобным взглядом, а Риа потянулась за небольшой подушкой, от которой исходил аромат хвои.

– Что значит «одна и множество мелодий»?

– Я точно не знаю. – Я некоторое время молчал, глядя, как Риа подсовывает подушку под голову Элен. – Но дальше там говорится, что каждая из Семи Песен – часть того, что называется «Великой и славной Песнью Звезд»; может быть, в этом и состоит объяснение.

– Да, я думаю, ты прав, сынок. – Элен смотрела на меня. – Что еще ты узнал?

– Немало разных вещей. – Я вздохнул. – Большую часть я так и не понял. Что-то о семенах, кругах, скрытых источниках магии. И что-то о единственном различии между доброй магией и злой… что оно заключается в намерениях человека, использующего эту магию.

Я взял мать за руку.

– А потом я дошел и до самих Семи Песен. Они начинаются с предупреждения.

Ты в каждой Песне суть найди,
Не торопись идти вперед,
Ведь истина, как древний дуб,
Веками из семян растет.

Я помолчал, вспомнив, что даже могучая Арбасса, которая сейчас держала нас в объятиях, сначала была всего лишь крошечным семечком. Но это не слишком приободрило меня, когда я произносил следующие строки:

Усвой по очереди все,
Исследуй Песни не спеша,
Запомнить твердо должен ты:
У каждой Песни есть душа.

– У каждой Песни есть душа, – повторила Риа. – Как ты думаешь, что это значит?

Я положил ладонь на пол из переплетенных ветвей.

– Понятия не имею. Ничего не понимаю.

Мать слабо сжала мои пальцы.

– Прочитай нам сами Песни.

Продолжая размышлять над вопросом Рии, я медленно начал: