Семь песен

– Ты не можешь умереть сейчас! Не можешь умереть из-за дурацкого предсказания! – Я склонился к раненой. – Послушай меня, Риа. Все эти пророчества не стоят выеденного яйца. Это ложь, выдумки! Пророчество говорило, что лишь дитя, один из родителей которого – чужак на Финкайре, сумеет убить Балора, помнишь? Ты сама видела, что произошло. Балор едва не придушил меня. Я был беспомощен – я, сын женщины с Земли! Это не я, а ты убила его.

– Это потому… что в моих жилах… тоже течет кровь земных людей.

– Что? Ты же родилась на Финкайре! Ты же…

– Мерлин. – Веки Рии дрогнули. Ветер уныло завыл над утесами. – Я… твоя сестра.

Я почувствовал себя так, словно сапог Балора снова врезался в ребра.

– Моя… кто?

– Твоя сестра. – Она с трудом перевела дыхание. – Элен… она и моя мать тоже. Это другая причина… по которой я пошла с тобой сюда.

Я с силой ударил кулаком по черным камням.

– Этого не может быть!

– Это правда, – вдруг заговорил Бамбелви. Согнувшись, он опустился на колени рядом со мной. – После того как произошло кораблекрушение и Элен Сапфировые Очи родила тебя где-то на нашем берегу, она через несколько минут родила еще одного ребенка, девочку. Она назвала сына Эмрисом, а дочь – Рианнон. Все барды Финкайры знают эту историю.

Холодный ветер подхватил и унес его печальный вздох.

– Все знают историю о том, как дочь Элен пропала в младенчестве. Как-то раз они с мужем проезжали через Лес Друма, и на них напала банда боевых гоблинов, воинов Рита Гавра. Началась жестокая схватка. Гоблинов в конце концов отогнали, но в суматохе пропал один из близнецов Элен, девочка. Сотни людей много недель разыскивали ее, но безуспешно, и наконец, спустя долгое время, Элен велела прекратить поиски. Ее сердце было разбито, и ей оставалось лишь молиться Дагде о том, чтобы дочь однажды чудесным образом нашлась.

Риа едва заметно кивнула.

– И она нашлась. Меня нашла… женщина-дерево. Квен. Именно она… принесла меня… к Арбассе.

– Моя сестра! – Слезы выступили на моих незрячих глазах. – Ты моя сестра!

– Да… Мерлин.

Если бы в этот момент окружавшие нас утесы обрушились и раздавили меня, мне, наверное, не было бы так больно. Я нашел свою единственную сестру. И точно так же, как это случалось со мной прежде, я терял только что обретенное близкое существо.

Я снова вспомнил слова Туаты, который предупреждал меня об этом, о том, что пророчество насчет ребенка, в чьих жилах течет кровь обычных людей, может иметь совершенно неожиданное значение. «Пророчество может говорить правду, а может и ошибаться. Но даже если оно верно, истина часто выступает в нескольких обличьях». Даже в страшном сне я не мог представить себе, что это будет облик Рии!

– Почему, – дрожащим голосом пробормотал я, – ты не сказала мне об этом раньше?

– Я не хотела… чтобы ты менял… свои планы, пытаясь… уберечь меня от опасности. Твоя жизнь и твои дела… имеют очень большое значение.

– Твоя жизнь значит гораздо больше!

Я отшвырнул пропитанную кровью тряпку и оторвал от рукава еще кусок. Пытаясь остановить кровотечение, я вспоминал давний разговор в комнате Каирпре, заваленной книгами. Значит, вот почему он с такой неохотой согласился рассказать историю моего рождения! Тогда я заподозрил – а теперь знал точно, – что он в последний момент сдержался и умолчал кое о чем. О том, что в ту же самую бурную ночь на берегу Финкайры родилась моя сестра.

Я положил голову Рии себе на колени, и ее горячее дыхание касалось моей руки. Она больше не в силах была открыть глаза. Ее зеленая одежда совсем поблекла. Чувствуя, как по щеке бежит слеза, я прошептал:

– Если бы я только мог видеть!

Ее ресницы дрогнули.

– Видеть? Ты имеешь в виду… своими глазами?

– Нет, нет. – Я смотрел, как кровь капает с ее каштановых кудрей – они развились, превратились в черные сосульки. – Дело вовсе не в моих глазах. Здесь что-то другое, что-то такое, что я знал в глубине души с самого начала. Я знал… что ты не просто случайная знакомая, с которой мы встретились тогда в Лесу Друма. Мое сердце знало это с самого начала.

Ее губы дрогнули, словно она пыталась улыбнуться.

– Даже когда … я оставила тебя висеть вверх ногами… на том дереве?

– Даже тогда! Риа, мое сердце видело все, но глупая голова просто отказывалась этому верить. Мне следовало прислушиваться к голосу сердца, вот что я хочу сказать! Сердце способно видеть вещи, недоступные глазам.

Голубая вспышка сверкнула среди камней, там, где Риа оставила посох. Мне не надо было смотреть – я понял, что на дереве появилась новая отметина, в виде глаза. Непостижимым образом я постиг душу Песни Видения. Но эта победа казалась ничтожной по сравнению с неизбежной потерей.

В этот миг воздух над вытянутой в сторону рукой убитого огра задрожал и замерцал. Невидимая завеса раздвинулась, открыв круглое отверстие, обложенное гладко отполированными белыми камнями. Колодец. Не лестница, ведущая вверх, а глубокий колодец, уходивший вниз, в недра земли.