Семь планет

В воскресный день, когда зажглись лучи,
Оделось небо в платье из парчи.

Прекрасен пери золотой наряд,
Ее ланиты розами горят.

А шах — он солнцем бы назваться мог:
Он в золоте от головы до ног.

Он щедро сыплет золото свое,
И купол золотой — его жилье.

Красавица румийка входит в дом.
Она — как солнце в небе золотом,

Вот в желтом кубке — желтое вино,
То пламя в пламени заключено.

Кровавым блеском исходил дворец,
Под сводами как бы пылал багрец.

Бахрам — как саламандра в том огне,
Не саламандра — солнце в вышине!

Он вызов бросил желтому вину,
И вел он с ним до той поры войну,

Покуда солнца лик не пожелтел
И день одежду черную надел:

Закрыл он чернью солнца желтизну…
Красавица, затмившая луну,

По крови — золотого Рума дочь,
За полог свой зашла. Настала ночь.

На ложе золотое шах прилег,
Но светлый сон от шаха был далек.

Опять Бахрам велит слуге идти:
Да будет первый встречный на пути

Сюда, пред очи шаха, приведен,
Поведает о том, что знает он.

На розыски отправился гонец,
И путника привел он во дворец.

И путник шаха услыхал приказ,
И так повел он дивный свой рассказ,

Начав его красивой похвалой,
Приятной и учтивой похвалой.

Рассказ путника, приведенного с дороги в Золотой дворец