Семь поэм

В трёхтысячном
в дебрях большого музейного здания
вы детям
         о нашем столетье
                          рассказывать станете.
О мире,
расколотом надвое,
                   сытом и нищем!
Об очень серьёзном молчанье
столбов пограничных.
О наших привычках,
о наших ошибках,
о наших
руках пропылённых,
                   ни разу покоя не знавших.
О том,
       что мы жили не просто
и долг свой
исполнили...

Послушайте,
всё ли вы вспомните?
Так ли вы
          вспомните?
Ведь если сегодняшний день
                           вам увидеть охота,
поймите,
         что значат
четыре взорвавшихся года.
Четыре зимы.
И четыре задымленных
                     лета.
Где жмых -
вместо хлеба.
Белесый пожар -
                вместо света.

А как это так:
закипает
         вода в пулемёте, -
поймёте?
А сумрачный голос по радио:
«Нами... оставлен...» -
представите?

Поймёте,
что значит
           страна -
                    круговой обороной?
А как это выглядит:
тонкий
листок
похоронной.
Тяжёлый, как оторопь.
Вечным морозом по коже...

Мы
разными были.
А вот умирали
похоже.
Прислушайтесь,
добрые люди тридцатого века!
Над нашей планетою
послевоенные ветры.
Уже зацветают
огнём опалённые степи...
Вы знаете,
как это страшно:
                 голодные дети!
А что это значит:
«Дожди навалились
                  некстати», -
представите?
А как это выглядит:
ватник,
        «пошитый по моде», -
поймёте?..
А после -
          не сразу,
                    не вдруг
и не сами собою -
всходили хлеба
на полях отгудевшего боя.
Плотины на реках
крутые хребты
              подымали.
Улыбку детей
к Мавзолею
несли Первомаи.
И всё это было привычно.
Прекрасно и трудно...

И вот наступило однажды
                        весеннее утро.
Был парень,
одетый в скафандр.
И ракета на старте.
Представите?
А как он смеялся
                 в своём невесомом полёте, -
поймёте?
И город был полон улыбками,
                            криком,
                                    распевами...

О, как это сложно -
быть первыми!
Самыми первыми!
Когда твоё сердце
открыто нелёгким раздумьям...

А были
и тюрьмы.
О, сколько неправедных тюрем!
Не надо,
пожалуйста,
            не пожимайте плечами, -
и вы
начинаетесь
в нашем нелёгком начале!
Нельзя нас поправить.
Нельзя ни помочь,
ни вмешаться...
Вам
    легче -
вы знаете наших героев.
И наших мерзавцев.
Всех!
Завтрашних даже,
которые,
         злы и жестоки,
живут среди нас.
А быть может,
              рождаются только.

Но вы-то,
конечно, поймёте,
конечно, узнаете,
как были верны мы
высокому
         красному знамени,
когда,
       распоясавшись,
враг
     задыхался от ярости!
Когда в наше сердце
нацелены были «Поларисы».
В газетах тревожно топорщились
                               буквы колючие...

А мы
     проверяли себя
                    правотой революции!
Пылала над нами
её зоревая громадина.
Она была
         совестью нашей.
Она была
         матерью.
Мы быстро сгорали.
Мы жили
        не слишком роскошно.
Мы разными были всегда.
А мечтали
          похоже.
И вы не забудьте о нас.
Ничего
       не забудьте,
когда вы придёте,
наступите,
           станете,
                    будете.

3