Семь призраков

Леди Агнес не давала Мейзи покою ни днём ни ночью. Она могла позвонить в любой момент. Но почему-то никто, кроме Мейзи, этого не слышал. Звон колокольчика каким-то чудом проникал сквозь любые стены и достигал ушей одной только Мейзи. Остальные слуги спали как ни в чём не бывало, тогда как девочка выскакивала из кровати и бежала в темноте узнать, чего желает леди Агнес.

Мейзи бледнела с каждым днём. И никто не мог понять, виновата ли в том простая усталость, или же девочка подхватила простуду, бегая по особняку холодными ночами. Её взгляд потускнел, утратив свою былую живость.

Болезнь так обострилась, что буквально повалила её с ног, и два дня она лежала пластом. Но как только девочка набралась сил, чтобы подняться с кровати, леди Агнес принялась звонить в колокольчик, и Мейзи пришлось вернуться к работе.

Миссис Миллер пыталась обсудить это с сэром Майклом, но тому не было до слуг никакого дела, и он предпочёл всё свалить на жену. Та надменно велела экономке помнить своё место. Ведь её бедная матушка тяжело больна и может скончаться в любую минуту, поэтому имеет право на капельку сочувствия.

Мейзи чахла на глазах. Миссис Миллер снова пыталась пожаловаться и была уволена. Подавленные слуги стояли на ступенях, провожая экономку. Они были в отчаянии. Миссис Миллер по-матерински заботилась о работавших в особняке девушках, и особенно о Мейзи. Бедняжка превратилась в тень, бледное подобие той живой девчушки, которой она была до появления здесь леди Агнес.

В свою очередь леди Агнес становилась здоровее с каждым днём. Но это нисколько не мешало ей продолжать столь же часто звонить в колокольчик. Она как будто твёрдо решила выжать из Мейзи последние капли жизни. На чёрной лестнице и на кухне слуги всё чаще шёпотом повторяли слово «ведьма».

Однажды Мейзи упала без сознания у подножья лестницы. Когда её нашли, девочка уже была мертва. Позднее мистер Норрис, дворецкий, сказал, что Мейзи весила как охапка листьев – так она исхудала.

Мистер Норрис попытался объяснить, какое тяжёлое впечатление производит на слуг случившееся с Мейзи, но хозяин не стал его слушать. А когда дворецкий осмелился упорствовать, сэр Майкл просто пришёл в ярость. Не желая повторить судьбу изгнанной миссис Миллер, мистер Норрис предпочёл промолчать.

Мейзи похоронили на кладбище за церковью. По крайней мере, сэр Майкл дал денег на надгробие.

* * *

Леди Агнес оправилась настолько, что уже могла совершать короткие прогулки по парку под присмотром дочери – когда позволяла погода. Также она спускалась в столовую к обеду и играла в карты в тех редких случаях, когда в особняке бывали гости.

Слуги боялись леди Агнес, как огня, однако никто больше не видел бронзового колокольчика. А ещё после того, как выгнали миссис Миллер, следом за нею ушли многие слуги. В ближнем городке открылась фабрика, и платили там лучше. А те, кто пришёл им на смену, не желали верить старожилам, готовым поклясться, что у них на глазах Мейзи довели работой до смерти.

Бетти, одна из новых горничных, прибиралась в гардеробной у леди Агнес, когда наткнулась на колокольчик. Она взяла его и позвонила, улыбаясь громкому чистому звуку.

– Не смей! – закричала леди Агнес, врываясь в комнату и отнимая колокольчик у Бетти. – Глупая девчонка!

Бетти выскочила вон, а леди Агнес встала у окна. Она уже собиралась вернуться в гостиную, когда какое-то движение на лужайке внизу привлекло её внимание в надвигавшихся сумерках. Это Мейзи стояла на траве и смотрела в окно.

– Нет, – вырвалось у старухи. Она зажмурилась и потрясла головой, повторяя: – Нет-нет-нет…

Когда леди Агнес отважилась открыть глаза и посмотреть во двор, лужайка была пуста. Злорадно улыбаясь, она старательно обернула колокольчик платком, стараясь, чтобы ткань обязательно попала внутрь и наверняка лишила его возможности звонить. Затем она спрятала колокольчик в деревянную шкатулку у кровати и заперла её на ключ, который положила в карман платья.

Леди Агнес крепко спала. Её разбудил звон колокольчика. Сначала она решила, что это звонят вдалеке колокола на церкви. Она вспомнила, как в детстве, лёжа в постели, слушала колокола их деревенской церкви на другом конце поля.

Вот только звук у колокола был другой. Какой-то надтреснутый и грубый. Но этого не могло быть. Он не мог звенеть как колокольчик, который она когда-то купила у старой нищенки. Колокольчик в виде горничной. Старуха клялась и божилась, что колокольчик вернёт ей здоровье. Тот самый колокольчик, которым она вызывала мелкую недотёпу. Тот самый…

– Да, мадам, – раздался знакомый голос.

Леди Агнес подслеповато всматривалась в сгустившийся в комнате сумрак.

– Кто здесь? – сердито осведомилась леди Агнес. – Покажись!

– Да, мадам! – повторила Мейзи каким-то отстранённым сухим голосом. – Я пришла, как только смогла.

Девочка медленно выступила вперёд из теней. Её лицо и одежда были испятнаны могильной землёй. От истошных воплей леди Агнес всполошился весь особняк.