Семь смертных грехов, или Психология порока

Кроме того, глубоко религиозный человек может уменьшить свои негативные эмоции, если будет внушать себе, что все это – за дело наказание за грехи – если не за греховные дела, то за греховные мысли. И если он будет думать о том, что наказание могло быть большим, ему легче переносить душевные страдания. Именно так советовал бороться с унынием игумен Никон (Воробьев): «Когда тебя будет бороть уныние, тоска, то понуждай себя мысленно говорить: “Слава Тебе Боже, Слава Тебе Боже! Достойное по делам моим приемлю. Благодарю Тебя, Господи…” Говори эти слова десятки, сотни раз, говори убежденно, от всего сердца и через некоторое время почувствуешь облегчение на сердце, мир и спокойствие, твердость и терпение».

Среди различных наставлений, касающихся способов преодоления уныния, особый интерес представляет статья великого русского[175] писателя Николая Васильевича Гоголя «Об унынии», или как сам он назвал ее: «О тех душевных расположениях и недостатках наших, которые производят в нас смущение и мешают нам пребывать в спокойном состоянии». В этой статье Н. В. Гоголь берет за основу религиозный подход к унынию, однако же приводит ряд чисто психологических доводов, с которыми, наверное, согласится любой атеист. Попробуем извлечь зерна мудрости из сочинения, написанного полтора века назад, несмотря на трудности понимания его языка для современного читателя.

«Уныние есть величайший из грехов, а потому, как только одна тень его набежит на нас, мы должны тот же час прибегнуть к Богу и молиться от всех сил наших. Уныние одолевает иных тогда, когда почувствуешь свою слабость и бессилие, уныние от того, что бессилен и мал духом, одолевало всякого и знакомо всем. Самые сильные характеры чувствовали так же свое бессилие, как и самые бессильные. Разница в том, что сильнейшим посылаются испытания сильнейшие, слабейшим слабейшие. И потому в такие минуты никак не следует отчаиваться, но молиться крепче и крепче до тех пор, пока не умягчится душа и не разрешится слезами. Немедленно после молитвы, когда воздвигнется хотя на время дух, перечитать все правила и наставления в жизни, какие есть у нас выписаны и какие должны быть у всякого, перечитать журнал свой, все записанные там грустные и тяжелые минуты. Потом взглянуть на свои настоящие обстоятельства, на свое положение и на свои огорченья текущие. И когда обдумаем, взвесим и сравним все, тогда вдруг как молния осияет и озарит нас Самим Богом ниспосланная мысль, и мы находим тогда средства помочь тому, чему и не думали быть в силах помочь.

У человека нет своей силы; это он должен знать и помнить всегда, – и кто надеется на свою силу, тот слабее всех в мире. Мы должны быть крепки Божьей силой, а не своею. Твердейшими характерами сделались только те, которые сильно падали духом и бывали в некоторые минуты жизни бессильнейшими всех. Это-то самое и заставило их всеми силами вооружиться против собственного бессилия. Они старались, молились, беспрестанно испрашивая помощи, и таким образом окрепли и сделались твердейшими.

Уныние при первой неудаче случается со многими. Мы ему до тех пор подвластны, покуда не уверимся совершенно и опытом, и разумом, и примерами, что первая неудача ровно ничего не значит. Неудачи посылаются нам для того, чтобы заставить нас лучше и внимательнее рассмотреть то же самое дело, чтобы пробуждать наш ум и раздвигать ему поприще. Все наши неудачи происходят от нас самих: мы или поспешили, или пропустили что-нибудь, или не рассмотрели всех качеств тех людей, с которыми нам случилось иметь дело. А потому, помолясь, следует вновь начать то же дело, исправивши все свои прежние ошибки. Если же вновь случится неудача, вновь помолиться Богу, вновь рассмотреть все обстоятельства, вновь исправить все новые наши оплошности – и, благословясь, бодро и весело приняться вновь за дело. Люди великие потому сделались великими, что не смущались никак от первой неудачи, и не только от первой, но даже от нескольких, – и тогда, когда другие, видя их терпение, смеялись над ними, как над безумными, они с новым рвеньем принимались за свое неудавшееся дело и наконец успевали в нем совершенно. Неудачи не в препятствие нам даются, а на вразумление. И умнейший человек, не наделав прежде глупостей, не сделается умным человеком.