Семь жизней. Рукопись неизданного романа

Пашка был старше её лет на шесть. Из богатеньких. Прямо каким-то небожителем показался. Началось всё на дискотеке в «Бездне». Наташу Надька туда вытащила однажды. Та уже начала встречаться с мальчиками и решила «поделиться опытом».

Правда, в итоге её «опыт» оказалась только помехой. К ним подошёл парень из одиннадцатого класса, Ваня Торчков. Наташе он нравился. Но Надька вдруг повела себя слишком вызывающе и уже минут через пять соблазнила того на медленный танец. А ещё через полчаса они вообще пропали куда-то. Наташа осталась одна.

И тогда «подвалил» он – Пашка. Такой большой, взрослый, серьёзный, независимый. Из другого мира. Из другого теста. Не то что тот прыщавый одиннадцатиклассник. Тогда всё показалось в розовом цвете. Вечер был великолепным. Хотя вроде ничего особенного: просто трепались, потанцевали один раз, пива выпили. Короче, и вспомнить, по сути, нечего, но общий фон так порадовал, что Наташа забыла и о Ване Торчкове, и уж тем более о Надьке.

Только одно тревожило: как бы чего дурного из всего этого не вышло. Только страх и ничего более. Страх – как бы не сболтнуть какую-нибудь глупость, обнаружив тем самым свою незрелость, детскость. Страх – как бы не перегнуть палку, не показать согласие на всё, даже на «это». Страх – как бы из-за боязни выставить себя готовой ко всему, показаться чуть ли не шлюхой, не исключить самую возможность потенциальных отношений, не оттолкнуть от себя.

Но всё вышло само собой. Наташино волнение оказалось совершенно лишним. Пашка проводил до дома и, тактично испросив новую встречу, удалился.

Новая встреча состоялась на следующий день. Погуляли, пообнимались, поцеловались. Надька от зависти чуть не лопнула. Он, мол, тебя бросит. Ему, мол, от тебя только одного надо добиться.

Наташа, положа руку на сердце, всерьёз засомневалась. Но время шло, а Пашка не бросал и «этого» совсем не требовал.

Так пролетели две недели, за которыми подоспел Наташин день рожденья. Пятнадцатый по счёту. Отметить она его решила в привычном кругу подружек и друзей. То были в первую очередь, конечно, Надька со своим старшим братом Максом. Потом одноклассницы Анжелка и Ирка. Далее соседка по лестничной площадке, тоже Наташка. Без неё никакая пьянка не обходилась, потому что она уже окончила школу и ей почти всегда продавали спиртное и сигареты. Ну и ещё несколько персон, с которыми теперь отношения или угасли, или совсем расстроились. Исключение – лишь Полина из параллельного класса.

Пашке Наташа ничего не сказала, постеснялась приглашать в свою компанию, намереваясь встретится с ним позже, но он сам пришёл раньше и попал в самый разгар празднования, в тот момент, когда похищенная у отчима Хорькова половина бутылки водки подошла к концу, и у всех появилось желание продолжить.

Соседка Наташка начала со всех собирать деньги на пиво. Пашка посмеялся и притащил каждому по паре «Клинского», а Наташе вручил простенький «Самсунг». Об этом она не могла и мечтать. Мать на просьбу о мобильнике ответила решительным отказом. Мол, на жратву денег нет. А у отчима даже и просить не хотелось.

Наташа прониклась к Пашке благодарной нежностью за столь неожиданный и столь вожделенный подарок. Пожалуй, этот был самый лучший день рождения.

Даже приехавший поздно вечером наряд милиции, так как веселье перешло все границы, и кто-то из особенно нетерпеливых жильцов двора, куда с родительских глаз долой переместилась пьянка, позвонил-таки 02, не смог испортить его.

Толстый усатый мент, с усилием выпав из «уазика», грубовато приказал всем расходиться по домам. Ослушаться никто не посмел, кроме, конечно, Пашки. Он, схватив Наташу за руку, повёл её гулять по ночному Б.

Ближе к полуночи они оказались в его загородном коттедже, который хоть был недостроенным, но внутри всё же имел некоторые удобства. Например, на кухне стоял радиоприёмник, и можно было послушать музыку, а в одной из многочисленных комнат находился старенький диван, и можно было полежать.

На этом диване Наташа и лишилась девственности. На нём, чаще всего, она «давала» Пашке и позже. Поначалу всё было хорошо: отношения полностью устраивали, ведь они окрыли в жизни новую страницу, взрослую и серьёзную. И независимую. Теперь не надо было клянчить что-то у матери, достаточно просто попросить на диване нужное у Пашки. Всё, что мог, он делал: или давал деньги, или сам как-то удовлетворял просимое.

Надрыв произошёл летом, когда Наташа закончила девятый класс и задумала поехать учиться в А.

«Ты сначала школу здесь закончи, – сказал Пашка. – А там посмотрим».

Упёрся, никак не хотел отпускать. Вообще вёл себя очень резко и даже грубо. Наташа объяснила себе это тем, что он решил привязать её к себе, вздумал покуситься на её свободу, захотел распоряжаться ей, как ему заблагорассудиться. Такой расклад совершенно не совпадал с мыслями Наташи по этому поводу.