Семь жизней. Рукопись неизданного романа

На этот раз, кроме Артёма, выпить изъявил желание и «уязвленный» Кирилл. Выпили. Ещё налили. Ещё выпили. Петрович сильно захмелел. Он совсем немного не допил свою водку. Алик, посмотрев на него с печальным отвращением, сказал ему:

– Тебе надо, отец, проспаться.

Петрович послушно встал и, расстелив свой плащ на полу, лёг.

– Не обижайтесь на меня, ребята, – пробормотал он еле слышно.

«Да пошёл ты! – выругался про себя Алик и добавил: – На тебя обижаться даже противно… грешно!».

«Ёрш» же всё-таки сделал своё дело – ребята снова согрелись. На радостях открыли и третью баклажку. Алик, глядя на Артёма, мотнул головой в сторону Петровичевой бутылки с остатками водки. Мол, будешь? Артём виновато-пьяными глазами медленно моргнул. Мол, буду. Неожиданно и Кирилл позавидовал и пододвинул к Алику свой стакан.

– Мне тоже налейте этой дряни… – попросил он.

Алик ухмыльнулся так, как ухмыляются в голливудских фильмах герои-победители, мол, «ну что я тебе говорил, сынок?» – и победоносно разлил водку в три стакана. Вышло ровно по пять капель. Добавил пиво и с лёгкой иронией провозгласил тост:

– За отцов.

Чокнулись, выпили.

– Мой отец миллион заработал не то, что этот Вован Петрович, – похвастался Кирилл. – И я заработаю.

– А зачем он тебе, миллион-то? – равнодушно поинтересовался Алик, аппетитно закусывая пиво ветчиной.

– Как зачем? Зачем всем миллион? Чтобы жить достойной жизнью.

– Кто достойно живёт, тот и без миллиона достойно живёт, – вмешался Артём.

– Это кто же?

– Да много святых людей было.

– Так я же не святой, – засмеялся Кирилл. – Я пожить хочу!

Артём затруднился что-либо на это ответить, но многозначительно вздохнул. Было видно, что он больше не хотел разговаривать на эту тему.

– А у меня нет отца, – загрустил Алик.

– У меня тоже, – отозвался Артём.

За окном повалил снег.

Кирилл с тревогой посмотрел на часы:

– Без пяти шесть… Как вы думаете, снег для нас хорошо или плохо?

– А ветер стих хоть немножко? – чуть слышно, почти шёпотом спросил Артём.

Крупные хлопья мокрой снежной массы со страшной силой резкими и частыми порывами били в стёкла окошка, облепляя рамы, так что в маленькие прогалы уже ничего нельзя было рассмотреть. В комнате стало совершенно темно.

– Не стих, – жёстко ответил Алик и, встав ногами на лавку, потянулся к керосиновой лампе. Немного покачал её и – о счастье! – услышал, как бултыхается горючее. Достал зажигалку и зажёг фитиль.

Тускло-жёлтый полумёртвый свет озарил комнату, загнав победившую было тьму обратно в углы, в каких она пребывала ещё пару часов назад. Только теперь, там, в углах, она выглядела наиболее зловеще.

– Ты прямо волшебник! – воскликнул Кирилл. – Вот так бы взять, чиркнуть зажигалкой и в один миг оказаться дома или хотя бы в городе, или хотя бы в автобусе, который едет в город. Кстати, насчет автобуса. Если хотим уехать, то надо двигать отсюда. Скоро семь. Будем сидеть да выжидать, так тут и останемся.

Он стал торопливо одеваться. Артём тоже спохватился. У Алика одежда была не такая, как у парней, мокрая, холодная и от этого противная: куртка, свитер и джинсы в отличие от спортивного костюма выглядели немного подсохшими. Но это как-то совсем не порадовало.

– Может, ещё по пиву на дорожку и пойдём? – предложил он и, не дожидаясь, оформил до краёв в каждый стакан. – За домик.

Кирилл, брезгливо одёрнув свою одежду, просиял:

– За домик, будь он неладен.

– За домик, что приютил нас, – поддержал Артём.

Алик залпом выпил своё пиво и, одеваясь, сказал:

– Надо будет сюда приехать в более благоприятную погоду. Впечатление какое-то нехорошее о домике осталось. А жаль, хороший домик-то.

– Одевайся скорей, пора нам из домика этого валить, а то в свои настоящие домики не попадём! – засмеялся Кирилл.

– Кто в домике живёт? – вдруг послышался хриплый, но громкий голос за дверью.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли двое: парень и девушка.

Даже поваливший за окном снегопад не был столь неожиданным, как визит этих незнакомцев. Казалось, что в этом домике трое парней и спящий пьяный мужик, как на краю света, и до них никто не может добраться. Им бы самим добраться до цивилизации и забыть это неприятное приключение, как досадное недоразумение.

Алик собрался было что-то ответить, но почему-то непривычная для него робость навалилась, задавила необъяснимым страхом и заставила просто смотреть на пришедших широко раскрытыми изумленными глазами.

Парень ему сразу не понравился. Весь, без остатка. И его хриплый голос, и его нагловатый высокомерный взгляд, и его руки в карманах, и его коротко стриженая голова, и его толстые губы, и его куртка с полосками на рукавах, всё, вся его личность в целом и её присутствие здесь в частности.

«Гопник ё**ный», – подвёл черту Алик. Ох, сколько раз такие, как он, били его по лицу, забирали у него деньги и ценные вещи, просто насмехались и оскорбляли!.. От них всего можно ожидать.

Девушка же с ним была самая что ни есть обыкновенная. Симпатичная, невысокая, немного полненькая, с тёмными крашеными волосами до плеч.