Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970

Каждый новый климат требует адаптации; к утру улучшение. После сиесты мы посетили музей, посвященный живописцу Нестору де ла Торре, пожалуй, самому одаренному художнику архипелага. Он жил с 1887 по 1938 год и был известен на островах не только как живописец, но и как декоратор. Он провел несколько лет в Париже в качестве популярного портретиста. Влияние этого города несомненно.

Дамские образы в югендстиле. Переклички с Бердслеем, Тулуз-Лотреком, с большой европейской живописью.

Впрочем, он и сам был превосходно одарен для этого ремесла, как в том, что касается рисунка, так и в том, что касается очень тонко развитого чувства цвета. Нет недостатка в озарениях. Я увидел корчму с открытой дверью на фоне пустынного ландшафта. Там можно было ожидать каких-то приключений, какие пережил Дон Кихот. Вообще в каждом испанце есть немного Сервантеса.

Большой цикл картин начинается с «Морской поэмы». Очень красивые волны, жемчужные, в них огромные рыбы; на них верхом скачут люди или плывут с ними наперегонки — некоторые весело, другие в испуге от вида раскрытых пастей. На каждом полотне влюбленная пара в смелых объятиях. Сравнение с «Игрой волн» Бёклина напрашивается, однако собственный почерк очевиден. Представлен также цикл «Земля» — Великая мать в тропическом великолепии. Должны были последовать две следующие сюиты — «Воздух» и «Огонь», но, к сожалению, художник умер, не успев за них взяться. Произведения Нестора рассеяны по островам, например, здесь, в казино «Тенерифа», висит его «Дом».

В округлом помещении, в котором висит «Морская поэма» и в которое падает верхний свет, передвигаешься, словно в Океане — под водой.

После этого в антикварном магазине, примыкающем к гостинице; там среди прочего три большие тарелки в испано-мавританском стиле — обожженные терракоты, pelure d'oignon[1024], с отливающим всеми цветами радуги рефлексом, но все же не столь хорошо сохранившиеся как в Лиссабоне.

ЛАС-ПАЛЬМАС, 5 ИЮНЯ 1970 ГОДА

Ночью прошел сильный дождь. В первой половине дня читал и писал — поэтому никакой сиесты, а сразу после обеда на пляж, чтобы высмотреть место, с которого можно подняться в горы. Нам удалось обнаружить его; дорога поднималась вверх позади рыбных заводов, от которых исходил густой смрад. Глубокие долины на противоположной стороне были плотно заняты банановыми посадками. Хотя там они защищены от ветра, далеко окрест почти всегда разносится тростниковое потрескивание и шелест срезаемых листьев.

По козьей тропе мы со скалистого хребта, карабкаясь, спустились к фабрикам. Теперь рыбный дух стал настолько едким, что мы спросили себя, как же можно существовать тут. Между тем недостатка в жилых домах не было. На морском берегу выстроилась цепь удильщиков, которые, широко размахнувшись, забрасывали наживку и снова вытягивали леску. Они заново насаживали на крючок маленькие кусочки сардин. Несмотря на сильный ветер и высокую зыбь они не оставались без улова; кальмары и довольно большие синие, а также в красноватую крапинку рыбы лежали рядом с ними. Такие картины успокаивают; стало быть, море и земля все еще дают добычу и приносят плоды — несмотря ни на что.

По морскому берегу обратно. Здесь нужно ступать осторожно; песок покрыт сгустками смолы, иногда даже смоляной пленкой. Купание теряет всякое удовольствие. Вполне возможно, что из-за таких нестроений волна туризма схлынет.

ЛАС-ПАЛЬМАС, 6 ИЮНЯ 1970 ГОДА

Уже несколько лет не было снов о змеях; они всегда — примета. А теперь вот уже второй, слишком засекреченный, в ранний утренний час. В наше время нужно быть начеку с комментаторами снов, которые появились вслед за их толкователями. Знание превращается в пошлую науку. Оскверненная природа.

В музее мы искали и нашли кабинет черепов. Племянник нашего дорогого Германа Дубса, которого мы встретили здесь, обратил на него наше внимание ссылкой на «Гелиополис».

Стены квадратного помещения до потолка оборудованы полками; на них рядами, вплотную друг к другу расставлены черепа. Для этого были, должно быть, расхищены не только захоронения гуанчей, но все кладбища в целом. Стоя посередине этого помещения, даже с закрытыми глазами, чувствуешь такое сильное излучение, что оно вскоре становится невыносимым.

ЛАС-ПАЛЬМАС, 7 ИЮНЯ 1970 ГОДА

Чтение: Адольф Майер-Абих: «Александр фон Гумбольдт», биография. В ней следующее рассуждение:

«Гумбольдт воспринял из морфологии Гёте понятие динамического типа в качестве методического принципа, чтобы описывать гештальты в их исторически завершенной целостности. Таким динамическим первообразом было, к примеру, перворастение Гёте как модель, которая лежит в основе не только всех существующих растений как их общий образец, но согласно строительному плану которого также можно было бы придумать еще сколь угодно много растений»